Софи вписалась в число помощников Марины. Даже пару советов относительно установки приборов в кабине дала. Марина спорить не стала даже для виду — если реализуемо, то почему бы не сделать, тем более Софи на этом лететь. После установки, второй двигатель запускали ещё пару раз. Софи сидела в кабине очень серьёзная. О чём она с Мариной разговаривала, не слышал никто, но до конструктора довели предупреждение старшей Херктерент: «Если кто-то, кроме Марины, подойдёт к двигателю… Говорить я ничего не буду. Убью попросту». Сказано с такой интонацией, что поверили все. Они обе играют с огнём. И лучше не мешать им в подобной игре. Никто об опасности не задумывается — в этом возрасте ей упиваются. Опасная игра пьянит сильнее любого вина.
— Знаешь, Марина, я вот думаю — может, другой самолёт построить с твоим двигателем?
— Другой — это какой? И чем этот плох?
— Так сама знаешь — планер с двигателем — не совсем самолёт. Я вот что хочу предложить — предельно обжатая конструкция, фюзеляж, по сути, обтягивающий баки и двигатель. Крылья — самые короткие из возможных. Скорость! Всё во имя её!
— Угу. Только, если двигатель станет, планировать это чудо скорости будет примерно как кирпич.
Софи весело смеётся.
— Кто это тут об опасностях заговорил?
— Я просто озвучиваю аэродинамический факт.
— Возьмёшься?
— Подумаю. Всё равно, на таком никто, кроме тебя летать не согласится. А ты не факт, что после сегодняшнего будешь пребывать в пригодном для полётов состоянии.
Софи снова хохочет.
— Поражаюсь твоему оптимизму, Марина. Ведь я рискую, а не ты. Могла бы и сказать пару слов в поддержку.
— Угу. Даже случись что, у тебя будет парашют. А у меня, взорвись топливный бак, шансов не было бы никаких.
— Я рада, что у тебя хорошее настроение. Так что насчёт скоростной машины думаешь?
— Ты эту-то сперва посади.
— Кто-то мне давал гарантии её абсолютной надёжности.
— Угу. Гарантия на мои изделия распространяется, а вовсе не на твои руки/ноги/голову. Особенно, на последнюю.
Софи снова смеётся. Такое состояние радостного возбуждения в предвкушении полёта. Радость ничто и никто испортить не могут.
— Марин…
— Чего?
— Почему ты такая бескрылая? Вместе бы могли летать! Это ведь так здорово — летать.
— Угу. Как один кровельщик говаривал: «лететь не так уж и плохо. Упасть — вот в чём мало хорошего».
— Ну, так даже кровельщик твой признаёт, что летать — здорово!
Планер они сперва не узнают. Что за окраска? Софи догадывается первой и радостно верещит так, что у Марины закладывает уши. Гремучник! Еггтовский гремучник! Только Марина угрюма. Опять весело всем, но не ей. И почему она всеобщим весельем заразиться не может? Хотя, как раз и является одной из причин, почему это веселье стало возможным. Ну, почему о ней опять никто не вспомнил?