Рецепты Арабской весны: русская версия (Васильев, Петров) - страница 99
Таким образом, мы видим, что условия, в которых в XIX и XXI вв. прокатываются две рубежные по значимости для своих регионов (а на самом деле и культурно-цивилизационных ареалов) революционные волны типологически весьма близки, если не сказать идентичны. Речь идет о разрушении господствующих до того в обществе социальных связей и отношений, о способствующих тому технических и коммуникационных переменах и новшествах, а также о кризисном внутреннем и внешнем экономическом фоне. С соответствующими поправками на время, место и технологический прогресс, схожие по значимости и последствиям предпосылки, причины и детерминанты социального взрыва можно увидеть как в Европе полуторавековой давности, так и в происходящем сегодня на Большом Ближнем Востоке.
Транзитология: в трех переходах от революции
Перечисленные параллели приведены нами отнюдь не в качестве любопытных исторических курьезов. Компаративный анализ дает основание выдвинуть гипотезу, что нынешняя «арабская весна» (если считать, что она действительно знаменует собой начало трансформации региона из «заповедника авторитаризма» в «опытное поле демократии») – такой же результат кризисного соединения в арабских обществах на рубеже тысячелетий переходов трех типов: экономического, демографического, идейного (включая информационный аспект):
а) Экономический переход выражается в качественном преобразовании арабских экономик в период 1990–2010 гг., связанном с их вынужденной модернизацией и адаптацией к мировым экономическим трендам (глобализация, интеграция, либерализация, технологизация, изменение баланса сил в мировой экономике). Внутриэкономическое положение арабских стран стало более чем когда-нибудь прежде зависимым от мирового рынка. Экономический переход повлиял, в частности, на общее повышение жизненного уровня арабского населения, социальную мобильность и рост материальных и духовных запросов.
б) Большинство арабских стран вступают в так называемый третий этап демографического перехода. При этом реальна угроза, что они окажутся в демографической ловушке. Во многих процессы модернизации и привели к заметному падению рождаемости и замедлению темпов прироста населения (см. табл. 1 и 2). В Тунисе, Египте, Алжире, Ливане, Саудовской Аравии коэффициент фертильности снизился более чем на 40 % по сравнению с показателями до начала перехода. Поскольку этим трендам всего 10–15 лет, а средняя ожидаемая продолжительность жизни в регионе увеличилась до 70 лет, в большинстве стран (но не во всех!) смертность почти не увеличилась. Начала сокращаться лишь доля детей примерно до 12 лет. При этом огромные массы молодых людей в возрасте 15–30 лет вступили в активную жизнь и количественно доминируют в обществе. Более 60 % населения арабских стран моложе 30 лет. Среди молодежи крайне высока безработица, социальные перспективы у многих ограниченны или в лучшем случае неопределенны, что ведет к политическому недовольству и протестным настроениям. Специфические конфигурации демографических трендов привели к социальной отчужденности и радикализации части молодежи, желанию изменить существующие социальные парадигмы.