Когда Мэй вернулась домой с работы в «Сэйфуэй», как и всегда с целой сумкой продуктов, она чувствовала, что это могло быть своего рода бонусом от работодателей, если бы они думали о своих работниках; в квартире было темно. Еще не было шести часов, но в этой квартире, где окна выходили по большей части на кирпичные стены, на расстоянии примерно четыре-шесть футов, темнота в ноябре наступала уже к трем часам дня.
Мэй включила свет в коридоре, прошла на кухню, поставила на стол продукты, вернулась в коридор, свернула в гостиную, чтобы включить телевизор и послушать последние новости, включила свет в комнате, а там Джон сидел в своем кресле, в полной темноте, уставившись пустым взглядом в телевизор. Точнее, нет; он сидел, уставившись пустым взглядом в направлении телевизора.
Мэй подскочила. Она вскрикнула, схватилась за грудь и возмутилась:
– Джон!
– Привет, Мэй.
Она уставилась на него.
– Джон? Что случилось?
– Ну,– вздохнул он,– я обречен.
В первые за долгие годы Мэй пожалела, что бросила курить. Она села в соседнее кресло, как будто бы стряхнула пепел на боковой столик, где когда-то стояла пепельница, а потом сказала:
– Все дело в том копе?
– Именно он.
– А Стэн тебя нашел?
Он усмехнулся и с сарказмом сказал:
– О, да. Нашел.
– Он помочь не может?
– Стэн не помогает,– ответил Джон. – Стэну самому нужна помощь, ему и его золотому куполу. Если бы моя проблема заключалась в Стэне Марче и его золотом куполе, я бы сидел себе спокойно, Мэй. Сидел бы спокойно.
– Ну, а тогда в чем проблема?
– Все дело в том, что именно коп хочет, чтобы я достал,– пояснил Джон. – Это золотой шахматный набор – много золота – и, судя по всему, он слишком тяжелый для одного человека.
– Тогда попроси кого-нибудь помочь.
– Но дело еще и в том,– продолжал он,– что он находится в стальной камере в подвальном помещении здания в центре.
– О,– выдохнула она.
– И этот парень, который уже семнадцать месяцев как не коп,– грустно рассказывал Джон,– он ясно дал мне понять, что, если я попытаюсь уехать из города, у него есть миллионы миллионов знакомых копов в интернете, и они все равно выследят меня. И он сам за меня возьмется, этот сукин сын, это у него на лбу написано.
– Так и что ты хочешь делать?
– Ну,– сказал он,– видимо, буду сидеть здесь, пока они не придут и не заберут меня.
– Ты ведь не будешь делать этого на самом деле?– спросила она, хотя очень переживала, что именно это он и собирался делать.
– Я уже бывал в тюрьме, Мэй,– напомнил он ей. – Там не так уж и плохо. Как-нибудь переживу.
– Тогда ты был не так умен,– пыталась она его успокоить.