Взяв меня за подбородок, он заставил смотреть ему в глаза. В них бушевало настоящее пламя. Оно опалило мне душу. Каков бы ни был исход ночи, сегодня старая Касильда сгорит и в огне Дракона родится новая. Возможно, она будет лишь горсткой пепла по сравнению с прежней.
— Я не могу тебя отпустить, понимаешь? — сказал Дракон. — В тебе спасение Морабатура и рода драконов. И у меня нет времени ждать, когда ты созреешь до уступок.
Понимала ли я? Да. Было ли мне от этого легче? Ни капли.
Потянув шнуровку сорочки, мужчина оголил мою грудь. Его ласки стали более требовательными, жадными. Он вжимался в меня бедрами, и я чувствовала, как велико его желание.
Я не сопротивлялась, но вовсе не потому, что покорилась, как мужчина просил. Я выжидала. Это были не самые приятные минуты в моей жизни. Лежать ничком на кровати, смотреть на балдахин широко распахнутыми глазами, пока кто-то творит с твоим телом, что пожелает. Трогает его там, где хочет. Целует, где ему вздумается. Чужие руки и губы оставляли на мне следы, они ранили меня. Не физически, но душевно. Они давили и ломали, сколько бы нежности в них не было.
Бдительность Дракона притупилась, страсть затуманила ему разум, и я поняла: настал мой час. Я потянулась за спрятанным пером. Сняв его с бедра, перехватила удобнее и завела руку за голову.
Дракон ничего не заметил. Он прижался своими губами к моим, пытаясь сорвать с них поцелуй. Я разомкнула плотно сжатые губы, даря ему ложную победу. Мужчина сдавленно застонал и проник в мой рот языком. Одновременно его рука скользнула между моих ног. Пальцы Дракона двигались медленно, осторожно. Исподволь, незаметно они втягивали меня в водоворот новых ощущений.
Что-то дрогнуло во мне, отозвалось на ласку. Я уже не понимала свои желания. Остановить его или пусть продолжает? На мгновение я забыла о своей цели и едва не выронила перо из ослабевших пальцев.
Все могло быть иначе. Дракон показал мне путь, и я захотела по нему пройти. Но ему вздумалось похвалиться победой. Он прервал поцелуй и, довольно улыбнувшись, произнес:
— Так намного лучше. Покорность тебе к лицу, наэлия.
Эти слова вызвали во мне мощный взрыв негодования. Я очнулась от дурмана страсти и встрепенулась. Такой он хочет меня видеть — робкой тихоней, выполняющей его пожелания? Встань там-то, сделай то-то, молчи, если тебя не спрашивают. Не бывать этому!