— Та же причина, что и вас Виктор Петрович, божественный голос несравненной
Екатерины Александровны.
— Действительно веская причина. Услышав сегодня ее впервые в своей жизни, я буду преклоняться перед ее талантом до последнего своего вздоха.
— Можете не повторяться, я самолично видел, как вы галантно подарили шикарный букет роз графине Мальцевой и, что поразительно, она его с благосклонностью приняла. Поверьте, слух об этом факте разлетится по всей Москве со скоростью пожара, и вы окажетесь в центре всевозможных слухов и сплетен.
— В смысле в центре внимания?
— Естественно, это только вопрос времени и не более того. Ваше имя начнут мусолить во всех бульварных изданиях, сначала Москвы, а затем распространиться и по всей России.
Задумавшись на пару мгновений, Виктор мельком подумал, а ведь товарищи марксисты именно из-за этого так быстро покинули 'Терновник', не желая афишировать их встречу.
Внимательно посмотрев на Попеля с которым, познакомился на верхней палубе судна доставившего его в Россию, Виктор, легкомысленно махнув рукой, высказал свое мнение:
— Чего быть того не миновать.
— А вы оказывается фаталист.
— Возможно.
— Как бы там ни было, но в самом скором времени, благодаря Мальцевой, вы станете весьма заметной и желанной персоной на светских приемах и всевозможных раутах.
— С чего это вдруг? — Пораженно поинтересовался Виктор и немигающим взглядом уставился на монархиста.
— Это выдает ваше незнание российской богемы, пожалуй, самой своенравной, вольнодумной и продажной одновременно.
— Странное сочетание, вам не кажется?
— Ну почему же, как раз своенравие и вольнодумство выступают своего рода рекламой для потенциального покупателя, пусть даже этот покупатель убежденный и идейный враг России. Многих это обстоятельство не останавливает, главное цена.
— Знакомо.
— Еще бы. Это национальная черта либеральной общественности, в своем непонимании российского общества и народа, заходящего порою за все возможные рамки цивилизованного человека и с презрением относящиеся к моральным устоям русского народа.
Припомнив слова великого русского классика, Виктор, слегка прочистив горло, зачитал выдержку:
'- Я вам, господа, скажу факт, — продолжал он прежним тоном, тоестькакбудтоснеобыкновеннымувлечениемижаромивтожевремячутьнесмеясь, может быть, над своими же собственными словами, — факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе и даже одному себе; по крайней мере, об этом не было еще нигде сказано или написано. В факте этом выражается вся сущность русского либерализма того рода, о котором я говорю.