Миссис Пейтон говорила любезно, даже шутливо, и все же какая-то нервность в ее голосе и манерах, казалось, подтверждала ее теорию. Во всяком случае, Кларенс, чутко улавливавший малейший оттенок ее настроения, был живо тронут. Пожалуй, нет чар могущественнее, нежели убеждение, что мы знаем и понимаем, какое горе томит тех, перед кем мы преклоняемся, и что это наше преклонение выше и благороднее того восхищения, которое внушает просто красота или сила. Сидевшая перед ним пленительная женщина страдала! Мысль об этом всколыхнула всю его рыцарственность. И, боюсь, побудила его излить свою душу.
Да-да, он это знает! Ведь и он в течение трех лет жил под ударами этих бичей воздуха и неба — один на испанском ранчо, окруженный только пеонами, местными уроженцами, лишенный возможности говорить на родном языке даже со своим опекуном. Утром он скакал по таким же полям, как здесь, пока не поднимались vientos generales, как называют пассат мексиканцы, и не доводили его почти до нервного припадка; и тогда он прибегал к единственному спасительному средству: искал приюта в библиотеке своего опекуна и забывал среди книг весь мир — вот как она.
На губах миссис Пейтон мелькнула улыбка, и Кларенс внезапно умолк, вспомнив пропасть, разделявшую их прежде; да, конечно, такая претензия на общность чувств и впечатлений не могла не показаться ей дерзкой фамильярностью, и он покраснел. Однако миссис Пейтон была, по-видимому, очень заинтересована его рассказом, и его смущение несколько рассеялось. Она сказала:
— Значит, вы хорошо понимаете этих людей, мистер Брант? Боюсь, что мы их совсем не знаем.
За последние несколько дней Кларенс сам успел прийти к такому заключению и теперь с обычной своей импульсивностью и прямодушием высказал это. Слегка нахмурившийся лоб миссис Пейтон тут же разгладился, когда он поспешил объяснить, что настоящее положение вещей чрезвычайно осложнило отношения Пейтона с местными жителями и обе стороны не могут судить друг о друге справедливо и беспристрастно. Ведь эти люди доверчивы и простодушны, будто дети, и поэтому легко озлобляются, когда сталкиваются с бездушным обманом, ложью и коварством. И вот они видят, как чужеземцы захватывают их жилища и землю, как их религия и обычаи становятся предметом презрения и насмешек, а их патриархальное общество рушится под натиском бессердечной цивилизации и грубой силы, взращенной жизнью в дикой глуши. Кларенс говорил увлеченно, с глубочайшим убеждением, подкрепляя свои слова примерами, почерпнутыми из собственного опыта. Миссис Пейтон внимательно слушала его, но, как это свойственно женщинам, интересовалась не столько темой разговора, сколько собеседником.