— Э-э… унизительное положение, в котором мы оказались, джентльмены, став против воли свидетелями… гм… гм… временной, как я надеюсь, размолвки между нашей очаровательной хозяйкой и джентльменом… э-э… которого она удостаивает титула, обязывающего нас к величайшему уважению… нам всем крайне неприятно и полностью оправдывает желание этого джентльмена получить сатисфакцию, которую, я уверен, каждый из нас был бы рад ему дать. Но эта ситуация основывается на том предположении, что наше собрание носило, так сказать, чисто светский, или развлекательный, характер! Возможно, — продолжал полковник с кротким и задумчивым выражением лица, — что вид этих графинов и стаканов, а также нектара, предложенного нашей, подобной Гебе, хозяйкой, — он поклонился в сторону миссис Брант и поднес к губам стакан виски с водой, — мог привести этого джентльмена к такому выводу. Но если я обращу его внимание на то обстоятельство, что наше собрание носит характер деловой и, более того, секретный, то окажется, что вина за вторжение может быть по справедливости разделена между нами и им самим. Нам позволительно даже ввиду этого задать ему вопрос… э-э… в какой мере его приход в этот дом совпадает по времени с его появлением среди нас?
— Так как парадной дверью моего дома завладели посторонние, — сказал Кларенс, отвечая скорее на внезапный презрительный взгляд жены, чем на намек Старботтла, — то я проник в дом через окно.
— Да, через окно моего будуара, где один непрошеный гость уже сломал себе шею, — насмешливо перебила его жена.
— Где я однажды помог этой даме сохранить для себя этот дом, когда его захватила другая шайка нарушителей, которые, впрочем, называли себя просто «хватунами» и не выдавали себя за джентльменов.
— Итак, вы подразумеваете, сэр, — начал высокомерно полковник Старботтл, — что…
— Я подразумеваю, сэр, — презрительно ответил Кларенс, — что у меня нет ни малейшего желания узнать о причине, которая привела вас сюда, и что она меня ни малейшим образом не касается. Покинув дом, вы беспрепятственно унесете прочь свои тайны и свои частные дела.
Повелительным жестом судья Бисуингер заставил умолкнуть злобные выкрики своих товарищей.
— Означает ли это, мистер Брант, — спросил он, глядя Кларенсу прямо в глаза, — что вы не разделяете политических взглядов своей жены?
— Я уже сообщил все, что вам нужно знать, чтобы покинуть мой дом, — ответил Кларенс, скрестив руки, — сообщил все, что вы имеете право знать.
— Я могу ответить за него, — скривив рот, сказала миссис Брант дрожащим голосом. — Мы не разделяем взглядов друг друга. Мы далеки, как два полюса. У нас нет ничего общего, кроме его имени и этого дома.