…Из-за недоразвитости территории, она удручающе недонаселена. Численность населения в Палестине едва достигает 700 тысяч. Из них 235 тысяч — горожане, 465 тысяч — жители поселков и деревень. Четыре пятых населения — мусульмане. Малая их доля — это бедуинские арабы. Остальные, хотя и говорят на арабском языке и именуются арабами, таковыми не являются, а представляют собой смешение рас. Около 77 тысяч — христиане, в основном — православные и говорящие на арабском языке. Меньшинство — католики, еще меньше протестантов. Еврейское население насчитывает 76 тысяч человек.
Подпись: Герберт Сэмьюэл,
Верховный комиссар и Главнокомандующий.
Частью британского мандата на Палестину, полученного от Лиги Наций, была и рекомендация способствовать еврейской эмиграции в Палестину, но на уровне 10–15 тыс. человек в год. Арабы противились этому, и весь период британского мандата на эту территорию был насыщен конфликтами между еврейским и арабским населением. В годы Второй мировой войны легальная и особенно нелегальная эмиграция евреев в Палестину резко усилилась и достигла уровня около 100 тыс. в год. Постоянные вооруженные конфликты, в том числе и с британскими гарнизонами, стали обычным явлением. В 1946 г. Великобритания объявила, что она не может реализовывать свой мандат на Палестину, и передала решение этой проблемы ООН. К этому времени (февраль 1947 г.) в Палестине было 1091 тыс. арабов-мусульман, 614 тыс. евреев и 146 тыс. христиан.
Пишет Лев Вершинин:
«Всего за три года, начиная с 1918, в ходе «Третьей Алии», в Святую Землю «вернулись» более 40 тысяч евреев, в подавляющем большинстве социалистов, обученных сельскому хозяйству, имеющих кое-какое оборудование, небольшие, но все-таки деньги и не боящихся труда. Количество кибуцев выросло на порядок, все земли, ранее считавшиеся «бросовыми», были раскуплены и окультурены, все болота осушены, «новые» города пошли расти, как на дрожжах. К 1922-му, когда Лига Наций выдала Лондону мандат на временное управление Палестиной, — для, в частности, «установления в стране политических, административных и экономических условий для безопасного образования еврейского национального дома», — и Лондон, стремясь упорядочить ситуацию, ввел какие-то, вполне, впрочем, щадящие, квоты на въезд, проскочить успело более 40 тысяч человек.
В итоге еврейское население территории подскочило до 90 тысяч, почти 20 % от общего числа, против 10 % в 1917-м, и Иерусалим, впервые за 2000 лет, стал преимущественно еврейским и уже не таким религиозным, как еще совсем недавно. А сразу вслед за тем, уже по квоте, обрушилось еще более 80 тысяч соискателей счастья на «земле предков», на сей раз из Польши и Венгрии, где по ходу формирования «национального суверенитета» евреям стало несладко. Эта волна ака «Четвертая Алия», правда, была не такой идейной (многие, осмотревшись, поняли, что не туда попали, и постарались сделать ноги за океан). Зато оставшиеся, люди из среднего класса, с образованием, деньгами, профессиями и без симпатий к марксизму, оседали в городах, дав резкий толчок развитию бизнеса, о котором ранее, при турках, представление было самое смутное. И что немаловажно, хотя больше 20 тысяч уехало, 60 тысяч все-таки осталось, и количество ишува к 1929-му выросло почти до 25 % всего населения».