Та моментально оказалась у двери.
– Мы сможем ее открыть?
Низкая дверь была заперта. Ишрак начала озираться в поисках ключа, а Фрейзе наклонился, вставил узкое лезвие своего ножа в замочную скважину и начал осторожно его поворачивать. Послышались тихие щелчки – и створка открылась. Ишрак изобразила удивленную гримасу, поражаясь таким нужным умениям Фрейзе.
– Этому ты не в монастыре научился!
– А вот и в монастыре, – отозвался он. – Кухонные припасы. Я вечно был голодным. А Воробушек и вовсе растаял бы, если бы я его не подкармливал.
Ишрак наклонилась и заглянула за дверь. Притолока была настолько низкой, что ей пришлось сначала встать на четвереньки, а потом и вовсе лечь на живот и проползти вперед.
– Что ты там видишь? – прошептал у нее за спиной Фрейзе.
– Ничего. Тут слишком темно.
Он вернулся к очагу, взял свечу, зажег ее от огня и вручил Ишрак. Она просунула слабый источник света в темное отверстие, протиснула плечи внутрь и посмотрела вниз. Фрейзе схватил ее за ноги.
– Не упади! – предостерег он ее. – И ради всех святых не оставляй меня здесь.
Мерцающий фитиль позволил им разглядеть темную воду, текущую у конца каменного причала прямо под ней, и кое-где какой-то блеск на камнях, какой-то блик чуть дальше… а потом холодный сквозняк задул свечу, оставив Ишрак во влажном мраке, где только пугающий плеск темной воды говорил ей, где находится край причала.
– Что ты нашла? – донесся до нее из комнаты шепот Фрейзе. – Возвращайся! Что ты там увидела?
– Золото! – потрясенно вымолвила Ишрак. – Целое состояние, множество мешков с золотыми ноблями.
* * *
Брат Пьетро и Лука немного понаблюдали за игрой на площади, а потом зашли в церковь Сан-Джакомо. Как они и ожидали, отец Пьетро стоял на коленях в одном из приделов, рядом с колеблющимся пламенем свечи, установленной у ног чудесного скульптурного изображения Мадонны с Младенцем. Оба подошедших преклонили колено и перекрестились. Лука молча встал на колени рядом со священником.
– Ты мне не мешаешь, потому что я молился за тебя, – негромко проговорил отец Пьетро, почти не открывая глаз.
– Наверное, новостей еще ждать рано?
– Может, завтра или послезавтра. Можешь подойти ко мне на Риальто – или я пришлю за тобой посыльного.
– Я к вам подойду, – пообещал Лука. – Я даже не решаюсь молиться за благополучие отца. Даже не решаюсь думать о том, что он может ко мне вернуться.
Священник повернулся и осенил крестным значением склоненную голову Луки.
– Господь милосерден, – тихо сказал он. – Он всегда милосерден. Возможно, Он смилостивится над тобой, над твоим отцом и твоей матерью.