Это было волнующе. У всех гондол горел на корме факел или раскачивался на носу фонарь. Девушки видели, как мужчины и женщины договариваются о свидании на воде, после чего их гондолы вместе ускользают в какой-нибудь затемненный боковой канал и там замирают бок о бок, чтобы женщины могли пококетничать за расписными веерами, а мужчины – надавать щедрых обещаний.
На белокаменном причале деревянные башмаки женщин, надетые поверх туфелек, стучали кастаньетами, словно приглашая мужчин пойти потанцевать. Обрывки музыки долетали из распахнутых дверей, слышен был веселый смех мужчин и женщин. Изольда обменялась с Лукой томным взглядом, словно хотела, чтобы они вдвоем могли куда-то уйти и там танцевать, смеяться и целоваться.
– Изольда! – шепотом предостерегла ее Ишрак. – Твоя маска не скрывает твоих мыслей. У тебя такой вид, будто ты готова грешить, как венецианка.
Изольда стремительно покраснела.
– Ишрак, – тихо сказала она, – мне нужно снова его поцеловать. Мне кажется, я умру, если его не поцелую.
Ишрак ахнула:
– Но ты же говорила…
Громадные водные ворота палаццо были распахнуты, яркие факелы отражались в гладкой воде. Гондолы выстраивались в очередь, чтобы заплыть во дворец и высадить гостей на красный ковер, щедро расстеленный до самых плещущих волн.
– Мы как будто попали в странный иной мир! – изумилась Изольда. – Столько роскоши и столько красоты!
– Столько греха! – тихо посетовал брат Пьетро.
Наконец подошла и их очередь: гондола легко скользнула под арку и замерла у лестницы. Слуги в ярких костюмах шагнули вперед, чтобы удерживать лодку, однако не успели они выйти, как обернувшаяся назад Изольда увидела на канале гондолу с четырьмя прекрасными женщинами. Лодка задержалась прямо за ними. Женщины были искусно набелены и нарумянены, в высоких головных уборах и причудливых масках. Одна из них лениво помахала Луке и громко произнесла название своего дома.
– На Гранд-Канале, – добавила она. – Приплывай в полночь, когда уйдешь отсюда!
– Грех повсюду вокруг нас! – ужаснулся брат Пьетро, качая головой.
– Я помню, что говорила, будто не стану целовать мужчину до свадьбы! – жарко прошептала Изольда Ишрак, поднимаясь на ноги и глубже натягивая капюшон. – Но это было много недель тому назад, до того, как мы сделали вид, будто женаты. А тогда он меня поцеловал, так что теперь я знаю, как это бывает. И потом, сейчас карнавал, и куда бы мы ни попали, все знакомятся и милуются. Разве ты не видишь? – спросила она у подруги. – Разве не чувствуешь? Словно сам воздух ласкает мне шею, касается губ! Неужели ты не чувствуешь? Мне из-за этого даже дышать трудно!