– Что-то не то. – Мишка сидит и пружинит ногами, обхватив наши рюкзаки.
Я киваю. Не то.
– Надо признаться.
Я снова киваю. Мы возвращаемся в школу.
Ольга Павловна еще не ушла, она сидит в классе и проверяет тетради.
Сурово смотрит на нас поверх очков так, что мы почти готовы убежать. Если бы я был один, точно бы убежал, или, как говорит мой папа, ретировался.
– Это не мы сшили обезьян, – выпаливает Мишка.
– Но мы научились и теперь можем их сшить, – быстро добавляю я.
– Да неужели? – ахает Ольга Павловна.
– Да, это Наташа нам сшила. Но мы как узнали про олимпиаду, сразу пошли к ней учиться и теперь умеем так же.
– Почти так же, – вставляю я, – сильно почти.
– Что вы говорите! – Ольга Павловна качает головой и начинает протирать свои очки. – Вот уж никогда бы не подумала.
– Мы готовы ехать на олимпиаду, но это несправедливо, – продолжает Мишка, – Наташа должна сама участвовать. Мы все продумали. Моя мама с Ларионовым отнесут Наташу, я – коляску. Потом обратно. Ничего сложного. Зато она точно завоюет первый приз. Вы же видели, как она умеет.
Ольга Павловна все протирает и протирает очки, так что нам становится страшно. Сейчас наденет их, наставит нам двоек, и все. Второй год!
Нам очень страшно, а Ольга Павловна все медлит. Наконец водружает очки на нос и смотрит на нас очень странно. Раньше я у нее такого взгляда никогда не видел.
– Что же делать, ребятки? Нет никакой олимпиады.
– Как нет?
– Я ее выдумала в надежде, что у вас проснется совесть и вы признаетесь, что не сами сшили этих обезьян. Кто же знал, что вы догадаетесь пойти другим путем, чуть менее порядочным, но более, как бы это сказать, практичным… А вы уже Наташе что-то обещали?
Мы отрицательно качаем головами.
– Так что же делать? – хмурится Ольга Павловна. – Мы можем провести олимпиаду среди всех младших школьников, годится?
Я киваю, а Мишка вдруг отворачивается.
– Только это будет не по-настоящему, – буркает он себе под нос. – Все не по-настоящему, и олимпиада липовая, и на следующий день все пойдут в школу, а Наташа – нет. А она такая же, как мы, только ходить не может, и все.
– Что ты хочешь этим сказать, Прусаков?
– Что Наташа должна ходить в школу вместе с нами.
– Согласна с тобой, – кивает Ольга Павловна, – я сама давно этого хочу. И девочке полезно, и мне уже тяжело становится ее навещать. Только…
Она хочет что-то нам сказать, но вместо этого вдруг кладет руки нам на плечи и улыбается:
– Вот как мы поступим, ребята. Мы всем классом будем шить игрушки, а потом устроим ярмарку или даже аукцион для родителей.
– А если они не купят?