Фрида, наверное, тоже мерзнет под легким казенным одеялом. Он снова, как наяву, увидел бледное неподвижное лицо жены с трубкой во рту. Вся опутана какими-то проводами, бедная. Хорошо, что она в наркозе и не чувствует, что с нею происходит.
А ведь заехать к Максу на работу было спонтанным решением! Будто кто-то толкнул его под локоть. А если бы он не прислушался, отмахнулся? Или Макс оказался бы не таким внимательным врачом? Так бы Фрида и лежала, пока не умерла от интоксикации, а он бы все уговаривал ее поесть!
Зиганшина затрясло в ознобе.
– Сволочь, баран! – прошипел он и до боли сжал кулаки, чтобы перенести волну ледяного ужаса, окатившую его.
Завернувшись в махровый халат Макса, он вышел в коридор и огляделся. В открытую дверь гостиной была видна расстеленная для него на диване постель, а хозяин возился на кухне, там что-то шипело и тянуло приятным ароматом жареного мяса.
Макс еще не обустроился на новом месте, в кухне не было мебели, пришлось умоститься на табуретке возле широкого подоконника.
Не спрашивая, Макс поставил перед ним тарелку, полную гречневой каши с мясом.
– Три часа ночи, конечно, – улыбнулся он, – не самое подходящее время, но сытый лучше уснете. А поспать надо.
Зиганшин кивнул и быстро заработал вилкой.
– Может, мы зря ушли? – спросил он, когда тарелка опустела. – Надо было остаться, наверное. А вдруг с Фридой что-то случится?
– Тогда нам сразу позвонят. Сразу.
Зиганшин схватил телефон и проверил – слава богу, входящих нет.
– Надо поспать хотя бы пару часов, – мягко сказал Макс, сгружая тарелки в раковину.
– Боюсь, не получится. Вы идите, Макс, отдыхайте. Я и так уже у вас отнял кучу времени.
– Нет-нет, я должен проследить, чтобы вы уснули. Давайте-ка вот что: я накапаю вам валокордина.
Не слушая возражений, Макс принес из ванной пузырек с бело-голубой этикеткой и стал трясти над стаканом. По кухне разлился резкий запах несчастья и тревоги.
– Вам сколько лет? Тридцать семь?
– Тридцать восемь. Нет, тридцать девять уже.
Мстислав Юрьевич сообразил, что две недели назад у него был день рождения, и вроде как домашние его даже поздравляли.
– Значит, сорок капель, – вытряхнув нужное количество, Макс долил в стакан воды и подал Зиганшину. – Выпейте залпом.
Запах лекарства заставил отшатнуться, но Макс был неумолим:
– Пейте!
– А вдруг я пропущу звонок?
– Значит, мне перезвонят. Вот, смотрите, я ставлю телефон на максимальную громкость.
Зиганшин выпил лекарство, ощутил во рту невероятно противный горький холодок и вздрогнул.
– Вот и ладно. – Макс отвел его, как маленького, в комнату, уложил на диван и накрыл одеялом. Прикосновение чистых прохладных простыней оказалось приятным, и Зиганшин тут же почувствовал себя виноватым, что радуется таким мелочам, пока жена борется со смертью.