Матильда с трудом удерживалась от смеха, а когда мать удивленно сказала, что клоун вовсе не так уж смешон, она зажала рот руками, чтобы не прыснуть.
Девушка в черном трико, изображавшая бабочку с огромными подвижными крыльями, которые загорались то желтыми, то зелеными, то красными огнями на фоне темного леса, имела шумный успех.
Каждый раз, когда Астра, сидевшая рядом с Матильдой, украдкой поглядывала на Мартина, она встречала его пристальный взгляд. Поерзав на скамейке, Астра теснее прижалась к подруге.
Клоун поставил на середину арены стол для фокусника. В это время акробат спросил пятилетнюю балерину в блестящей юбочке, сосавшую длинный леденец:
— Что это такое?
Клоун решил, что вопрос относится к нему, он показал рукой на стол и ответил:
— Это стол. — Вполне довольный собой, он повторил свой жест и еще раз сказал, ни к кому не обращаясь: — Это стол.
Сам того не ведая, клоун так рассмешил Матильду, что она уткнула голову в плечо матери.
Но его собственный номер, которого зрители ждали с таким нетерпением, не имел особого успеха, никто не мог понять, когда клоун представляет, а когда он просто занят делом. Только Матильда тряслась от еле сдерживаемого смеха. Мать, которой трудно было устоять перед этим взрывом веселья, сердито потребовала объяснения. Ведь клоун совсем не такой уж смешной.
Матильда с трудом пролепетала:
— Да нет же, ужасно смешной. Как он ни паясничает, он всегда остается самим собой, просто швейцарцем.
Лишь только клоун закончил свой номер, он начал добросовестно подготавливать номер атлета; с головой уйдя в свою работу, он орудовал тяжелыми штангами и опять совершенно забыл, кто он, собственно, такой, хоть рот у него и был намалеван до ушей. Вместе со зрителями он, затаив дыхание, следил за атлетом, которому в конце концов все же удалось оторвать от груди и поднять вверх тяжелую железную штангу.
Сжав руку Матильды, Астра прошептала:
— Пойдем со мной.
Девушки шли по лугу, а по пятам за ними следовали Мартин и работник; парни поднялись на холм к опушке леса, где под елями, взявшись за руки, стояли подруги. Ночь была светлая — раздолье для кузнечиков и светлячков. На лугу шла своя жизнь.
Мартин поглядел на звезды и сказал:
— Завтра, пожалуй, пойдет дождь.
Слова, которые он произнес, не имели значения. Какая разница, что говорить? Матильда почувствовала, что рука Астры дрожит.
Работник спокойно взглянул на Матильду, ответив на ее доверчивый взгляд. Ему было приятно стоять рядом с ней, и на его замкнутом лице появилось какое-то новое выражение; казалось, он говорил: «Я согласен ждать долгие годы».