Снова и снова в ее голове мелькала мысль, что больше незачем тут оставаться.
Чего ты на самом деле хочешь? – спросила она себя. Продолжать влачить существование среди совпадений, которые ты делаешь для чужих людей, в то время как человек, которого ты любишь, носится туда-сюда и ищет то, что никогда не согласится увидеть в тебе? Сколько можно разрываться меж двух огней? Знать все и не говорить ни слова? Танцевать босиком на лезвии ножа и улыбаться, словно тебе не больно?
Вот, вот твой шанс.
Она наклонилась и заглянула за край кровати. Она может гораздо больше этого. Может, заново раздать карты? Тут она ничего не выиграет, так почему бы не перейти туда, где ей нечего терять?
Вдруг она заметила, что плачет.
Это еще откуда? Она быстро смахнула слезы, как маленькая девочка перед сольным фортепианным концертом.
С нее хватит всего этого. Хватит бесконечных расчетов, хватит гонки. Она не хочет больше чувствовать свое сердце, будто оно завернуто в нестерпимо горячее полотенце.
Хватит, хватит, хватит.
Может она наконец признаться себе, что у нее не осталось сил? И может она признать, что уже не верит в хеппи-энды и во всякие «все будет в порядке»?
Так ведь?
Она хочет чего-то нового, чистого. Как идти по гладкой дороге. Она даже готова вернуться обратно, туда, где она была до этого. Может, именно это случается с теми, кто подписывает бланк увольнения, кто знает.
Может быть, они все забывают.
Может, начинают сначала.
Кто знает?
Она должна быть сильной и оптимистичной. Но сейчас она просто хочет стать другой. Совсем другой.
Как лучше стать этой самой «совсем другой»? Тяжело и долго работать, заниматься самовнушением, из последних сил вылезать из колодца, цепляясь за испещренные шрамами стены? Или с помощью одного быстрого росчерка? Уж самой-то себе она может признаться, что хочет выбрать короткий путь?
Он решил пройтись до конца улицы и обратно.
Нельзя стоять под ее окном столько времени без движения. Это будет выглядеть подозрительно.
Кроме того, у него есть еще немного времени. Он знает.
Он нюхает воздух, ждет нужного момента.
Ему хочется гамбургер.
Но с этим придется подождать.
Эмили сидела за столом в кухне и писала письмо всей ее жизни.
Если она уходит, то должна оставить хотя бы маленькое объяснение.
Слезы на ее лице уже высохли, она сидела и заполняла пустой лист, строчку за строчкой. Когда закончила, то взяла его дрожащей рукой и быстро пробежала глазами написанное. Все произойдет быстро. Прежде, чем она пожалеет. Прежде, чем снова почувствует оптимизм. Полуотчаявшиеся люди всегда опасаются, что надежда застанет их врасплох и все отчаянье станет напрасным. Она сложила письмо и положила внутрь белого продолговатого конверта.