– Да, – кивнула Фрэнсис. – Именно тогда. Хотя скорее в начале одиннадцатого. Он выглядел взбешенным.
– Но не таким злым, как был я сам. Взвинченный Роберт тоже повел себя не лучшим образом. Вот в чем причина. Он стоял у камина, и его трясло от ярости. Он дал волю языку, оскорбив меня в самых непростительных выражениях. И я ударил его. Ударил сильно. Так сильно, что повредил себе кулак, да и на подбородке Роберта оставил заметный след. Он повалился, как срубленное дерево, ударившись головой о паркет. Думаю, я вырубил его на несколько минут, потому что он долго пролежал на полу, а я стоял над ним и смотрел.
– Я тебя видела.
– Неужели? Откуда? Из внутреннего двора?
– Да.
– Значит, в горячке я даже не закрыл жалюзи? Хотя, возможно, сделал это позднее. Точно. Я позаботился об окне, когда усадил Роберта в кресло и осмотрел повреждения на лице.
Дэвид замолчал, но вскоре в темноте салона Фрэнсис расслышала его смущенный смех:
– До чего же глупая, почти детская история! Я опустился до заурядной озлобленности на весь мир, как прыщавый юнец, поглощенный и перевозбужденный от первой любви и прочих эмоций недоросля. Причем никак не мог успокоиться. Однако у меня хватило здравого смысла сообразить, что я поступил глупо, нанеся Роберту удар, оставивший след. А потому моим первейшим желанием стало поскорее привести его внешность в порядок, чтобы он не рассказывал потом всем подряд, до какого зверства я докатился. Он и сам не на шутку встревожился. Все твердил: «Что подумают слуги? Что подумают слуги?» Как попугай. Меня так и подмывало врезать ему еще раз. В итоге по его просьбе я принес ему плащ и шляпу, велел одеться, а сам отправился наверх попрощаться с тобой. Моя идея заключалась в том, чтобы отвезти Роберта к доктору, который привел бы в надлежащий вид его физиономию. Мы собирались воспользоваться боковой дверью во двор, чтобы не рисковать встретиться с кем-нибудь в холле. И все шло по намеченному плану, но только когда я спустился обратно в зимний сад, то услышал, как Роберт беседует с кем-то. Я предположил, что к нему вернулся Лукар, и не стал входить. Меня мутило от мысли о новой встрече с ними. «Ну и ладно, – подумал я. – Пошли они к дьяволу». Вернувшись по коридору в холл, я забрал из гардероба плащ и потихоньку покинул дом. Когда же Роберт не появился утром к завтраку, я решил, что он где-то нашел для себя убежище, чтобы дождаться, когда с лица исчезнут синяки.
– Почему ты не рассказал об этом?
– Кому? Долли?
– Нет. Полиции.
Дэвид рассмеялся и отпустил ее руку.
– Разве это принесло бы мне пользу, утеночек, подумай сама? А вскоре сбежавший Лукар навлек все подозрения на себя.