– Он! Жениться? – воскликнула Дженни с одним из тех насмешливых бульварных телодвижений, которые можно назвать жаргоном жестикуляции. Потом, задумавшись на миг, спросила – Значит, это правда?
– Уверяю вас, – ответил Соврези.
– Нет, тысячу раз нет! Это немыслимо. У него любовница, я знаю, уверена, у меня есть доказательства. – Улыбка Соврези помогла Дженни преодолеть нерешительность: – А что же тогда означает записка, которую я нашла у него в кармане полгода назад? – запальчиво крикнула она. – Подписи на ней нет, но она может принадлежать только женщине.
– Записка?
– Да, и она не оставляет никаких сомнений. Вы спросите, почему же я не сказала ему о ней? Да потому что не посмела. Я люблю его и струсила. Подумала: «Если я скажу ему, а он и вправду любит другую, это будет конец, я потеряю его». Поставленная перед выбором делить его с другой женщиной или расстаться, я выбрала первое. Я убивалась, смирялась с унижением, пряталась, чтобы выплакаться, обнимала его, изображая радость, а сама искала у него на лице следы чужих поцелуев. И верила, что он вернется ко мне. Дура безмозглая! Я даже ни разу не устроила ему скандала из-за той женщины, которая заставила меня так страдать.
– И что же вы теперь собираетесь делать?
– Не знаю. Все, что угодно. Я промолчала про ту записку, но сохранила ее. Это мое оружие, и я им воспользуюсь. Когда захочу, я узнаю, кто она, эта женщина, и тогда…
– Но, дорогое дитя, вы вынудите Тремореля, который так расположен к вам, обратиться к крайним мерам.
– А что он может мне сделать? Я не отстану от него, буду следовать за ним, как тень, буду всюду кричать имя той женщины. Он засадит меня в Сен-Лазар[11]? Оттуда тоже выходят. Я пущу про него самую чудовищную клевету, и пусть мне не поверят, но что-то к нему пристанет. Бояться мне нечего, у меня нет ни родителей, ни друзей, нет никого на свете, кто тревожился бы за меня. Вот что значит брать любовницу с улицы. Я уже так низко пала, что мне не страшно скатиться еще ниже. Послушайте меня, сударь: если вы ему друг, посоветуйте ему вернуться ко мне.
Соврези не дал себя напугать, хотя чувствовал, что угрозы Дженни весьма реальны. Перед иными видами преследования закон бессилен. Более того, имея дело с грязью, невозможно не испачкаться. И Соврези скрыл свои опасения под личиной отеческой заботы.
– Послушайте, дорогое дитя, – обратился он к Дженни. – Вы слушаете меня? Если я дам вам честное слово, что говорю правду, вы мне поверите?
Она на секунду замешкалась, но ответила:
– Да, поверю. Вы – человек чести.
– Так вот, клянусь вам, что Треморель надеется жениться на юной девушке с богатейшим приданым, чтобы обеспечить свое будущее.