Лекок был поистине сильной натурой, и вот доказательство этому: он не огорчился, встретив равного себе. Нет, разумеется, как полицейский он превосходил папашу Планта, но ему пришлось признать, что старому деревенскому мировому судье недоставало разве что практики и пристрастия к этому делу. Со вчерашнего дня Лекок неоднократно вынужден был отдать должное поразительной проницательности старика. И на сей раз он пожал руку папаши Планта и многозначительно произнес:
– Сударь, можете рассчитывать на меня.
В этот момент в дверях появился доктор Жандрон и сообщил:
– Куртуа легче, он плачет, как ребенок, словом, опасность миновала.
– Слава богу, – обрадовался мировой судья. – Ну, поскольку мы в сборе, поторопимся, господа. Господин Домини заждался нас и, должно быть, сходит с ума от нетерпения.
Говоря о нетерпении судебного следователя, папаша Планта, безусловно, смягчил истинное положение. Г-н Домини был в бешенстве и не мог понять, почему до сих пор нет его вчерашних сотрудников – мирового судьи, врача и сыщика из префектуры.
Он явился к себе в кабинет во Дворце правосудия ранним утром и, облаченный в судейскую мантию, сидел, считая минуты. Ночные раздумья отнюдь не поколебали, а, наоборот, укрепили его в этом мнении. Чем больше времени проходило после убийства, тем проще, обыденней и объяснимей казалось оно г-ну Домини.
Однако г-на Домини, что бы он там ни говорил себе, весьма раздражало несогласие остальных участников расследования с его мнением, и потому он ждал их донесения в состоянии нервической взвинченности, что не ускользнуло от внимания его письмоводителя. Опасаясь пропустить появление Лекока и тем самым продлить свое неведение, г-н Домини даже распорядился подать завтрак прямо в кабинет. Увы, это оказалось бесполезным! Минутная стрелка уже несколько раз описала круг на голубом циферблате настенных часов, украшающих Дворец правосудия, но никто не приходил.
Чтобы убить время, г-н Домини еще раз допросил Гепена и Подшофе, однако эти допросы ничего не добавили к тому, что ему уже было известно. Один из обвиняемых клялся Богом и Небом, что сказал все, что знал; второй замкнулся в угрюмом молчании и повторял, как заведенный: «Знаю, что я пропал, делайте со мной что хотите».
Г-н Домини приказал было послать в Орсиваль конного жандарма, чтобы тот установил причину столь невероятной медлительности, но тут привратник доложил о прибытии тех, кого следователь так ждал.
Следователь распорядился немедля пропустить их, и так велико было его нетерпение, что он вскочил и вышел им навстречу, невзирая на столь оберегаемое им достоинство своего сана.