Мисс Фэнси говорила с трудом, запинаясь, подбирая слова; чувствовалось, что она старается припомнить подлинные выражения Тремореля.
– Неужели вы, – перебил Лекок, – поверили в эту басню о ревнивом слуге? Вы же умная женщина!
– Да не то чтобы поверила, а решила, что граф закрутил какую-то любовную интрижку, и не прочь была ему в этом пособить: я ненавижу его жену, она принесла мне столько горя.
– И вы согласились.
– Да. Все было, как предвидел Эктор. Ровнехонько в десять вечера является этот самый слуга, принимает меня за горняшку, отдает пакет. Я, естественно, угощаю его кружкой пива, он выпивает и предлагает угостить меня; я тоже не отказываюсь. Он славный парень, этот садовник, любезный, вежливый; ей-богу, я провела с ним превосходный вечерок. Он знает кучу историй, одна забавнее другой…
– Понятно, понятно. И что вы делали дальше?
– После пива мы пили вино: у этого садовника карманы были набиты деньгами. Потом снова пиво, потом пунш, потом глинтвейн. В одиннадцать он уже изрядно нагрузился и пригласил меня в Батиньоль танцевать кадриль. Я отказалась и говорю ему, что, раз уж он такой галантный кавалер, пускай потрудится проводить меня к хозяйке, которая живет в начале Елисейских полей. И вот мы выходим из кафе и идем по улице Риволи, заходя в каждый кабачок. Короче, к двум часам ночи бедняга был до того пьян, что свалился на скамейку неподалеку от Триумфальной арки и заснул как убитый; там я его и оставила.
– Что вы делали потом?
– Вернулась домой.
– А что сталось с пакетом?
– То-то и оно! Я должна была выбросить его в Сену, но забыла: понимаете, я пила почти вровень с садовником, особенно вначале… Словом, я унесла пакет домой, там он и лежит.
– Но вы его открывали?
– Само собой.
– Что в нем было?
– Молоток, два других инструмента и большой нож.
Теперь невиновность Гепена была очевидна: предвидение сыщика подтвердилось.
– Ну что же, – проговорил папаша Планта, – наш подопечный спасен, и остается узнать…
Но Лекок перебил его. Теперь он знал все, что хотел, Дженни больше его не интересовала, и он резко изменил тон: вместо медового голоса старого волокиты раздался суровый голос полицейского.
– Ну вот что, красавица моя, – обратился он к мисс Фэнси, – вы в самом деле спасли сейчас невиновного человека, но вам придется повторить все, что вы рассказали мне, следователю в Корбейле. А чтобы вы не заблудились в дороге, я дам вам провожатого. – Лекок подошел к окну, распахнул его и, увидев на противоположной улице корбейльского полицейского, крикнул, явно не беспокоясь о том, что может скомпрометировать мадам Шарман: – Эй, Гулар! Гулар! Поднимись-ка сюда. – Потом он обернулся к мисс Фэнси, которая была в таком ужасе и смятении, что не смела ни задавать вопросы, ни возмущаться. – Скажите, – спросил он, – сколько Треморель заплатил вам за эту услугу?