– Слуга.
– Как отрекомендовался этот господин?
– Как Джеймс Уилсон, но господин Реш признался мне, что на англичанина этот джентльмен не похож.
– Где он живет?
– Мебель была доставлена в особняк на улице Сен-Лазар, номер… возле Гаврского вокзала.
На лице Лекока, сперва изрядно озабоченном, изобразилась неподдельная радость. Его охватила законная и естественная гордость полководца, который видит, что военная хитрость удалась и врагу грозит поражение. Он позволил себе фамильярно хлопнуть старого судью по плечу и произнес только одно слово:
– Попался!
Но Зеленец покачал головой.
– Я в этом не уверен, – сказал он.
– Почему?
– Как вы сами понимаете, сударь, поскольку адрес я узнал, а время еще оставалось, я сходил осмотреть место, то есть этот особняк.
– И что же?
– Человека, который его снял, действительно зовут Уилсон, но на фотографии изображен не он, это точно.
Мировой судья не сумел скрыть разочарования, но Лекок не так легко поддавался отчаянию.
– Откуда у тебя эти сведения? – спросил он полицейского.
– Я поговорил со слугой.
– Олух! – воскликнул папаша Планта. – Вы же их спугнули!
– Ну нет, – возразил Лекок, – такого быть не может. Зеленец – мой ученик. Рассказывай, друг мой.
– Дошел я до особняка – очень богатый дом, сударь, и подумал: «Клетка вот она; узнаем, на месте ли птичка». Как тут быть? К счастью и по величайшей случайности, у меня был при себе луидор. Не раздумывая, опускаю его в желоб, по которому из особняка стекает в уличную сточную канаву грязная вода.
– И звонишь в дверь?
– Верно. Привратник – там, разумеется, есть привратник – отпирает мне, и я огорченно рассказываю ему, что вынимал из кармана носовой платок и обронил двадцать франков, так нельзя ли попросить какой-нибудь инструмент, чтобы выудить монету? Он приносит мне какую-то железку, сам берет другую, и мы мигом вытаскиваем золотой из желоба. Я прыгаю от счастья, словно мне невесть как повезло, и как бы в благодарность приглашаю его выпить.
– Недурно!
– Ах, господин Лекок, это же ваш фокус, но, увидите, дальше все придумал я сам. Привратник соглашается, и вот мы уже, словно лучшие друзья, пьем можжевеловую водку в кабачке напротив особняка. Болтаем о том о сем, но вдруг я наклоняюсь, словно заметил что-то на полу, и поднимаю – как вы думаете, что? Фотографию, которую заранее уронил и даже немного потоптал ногой. «Смотри-ка, – говорю я, – чей-то портрет!» Мой новый приятель берет ее, разглядывает, но, судя по всему, не узнает. Тогда, чтобы убедиться окончательно, я говорю: «Видный мужчина, правда? Видать, похож на вашего хозяина – богачи ведь все похожи…» Но он отвечает, что ничуть не похож: у этого господина борода, а его хозяин бритый, как аббат. «И вообще, – добавляет он, – мой хозяин американец. Правда, нам он отдает приказания по-французски, но с госпожой разговаривает только по-английски».