– Ты знаешь, что будет, если уже вживленный в мозг нейрофон выйдет из строя? – спросил Врач.
И я по его голосу понял, что сейчас он вполне может встать и влупить вот этому Ильичу так, что того потом придется со стенки отскребать. Понял это и Ильич.
– Виктор Александрович! – торопливо проговорил он. – Мы же говорим про операционку, а не про базовую программу. Я все прекрасно понимаю.
– Понимаешь? – переспросил Врач. – А твои хакеры понимают? Ты отвечаешь за людей, которым даешь доступ к гаджетам?
– Они не будут делать лишнего, – заверил Ильич. – Да и не смогут. Ключи у нас только к операционной системе. Чтобы влезть глубже, нужно принципиально другое ПО.
– Надо сработать быстро, – сказал Кот, сменив тему. – Они знают, что флешка с ключами у нас. Сколько времени понадобится им, чтобы написать новые коды?
– Сто раз уже обговаривали, – ответил Ильич, снова впадая в апатию. – Времени нет. Но попытаться нужно.
Мини, чья роль в этом застолье сводилась к функциям разливающего, снова исполнил свой долг. Мы опять выпили. Вытяжка не справлялась, в комнате стояло дымное марево. Я чувствовал, как опьянение мягко наваливается на мозг, обволакивает спокойствием. Последовав примеру Врача, откинулся на спинку дивана, устроился поудобнее.
– Опять же, неплохо бы изучить пример этого вашего Медбрата, – Ильич потыкал пальцем во Врача. – Каким образом был поврежден его нейрофон? Какие условия для этого необходимы?
– Условия, дядя, я тебе на раз смоделирую! – задорно прокричал Мини.
И снова разлил. Дверь распахнулась, в комнату заскочил какой-то мужик и, ойкнув, уставился на нас с точно таким же выражением лица, какое было у Кота.
– Заходи, – безрадостно произнес Ильич.
– Эдак на всех не хватит, – забеспокоился Врач.
– Хватит, – вздохнув, успокоил Ильич.
И с обреченным видом достал из пакета еще одну бутылку.
едкие капли дождя покрывали изогнутое окно дрожащей сыпью. Внизу медленно тянулась река, неопрятная, беспокойная. А над берегом торчали башни «Москва-Сити», и то ли стекло сверху было мутное, то ли облачность такая низкая – верхние этажи башни «Империя» терялись в сером мареве.
Я старался не смотреть на пристань, где последний раз видел Липатова, но уже который раз обнаруживал, что изучаю сквозь дождь промокший парапет, силясь разглядеть на плитах бурое пятно засохшей крови. Глупо, конечно.
Мы с Мини сидели на мосту, в кафе, в том самом, которое давно облюбовали с Липатовым. Пили пиво, заедали сухариками. Отсюда открывался прекрасный вид. И пиво вкусное. Раньше мне нравилось, что мимо постоянно идут люди, можно наблюдать за лицами и пытаться угадать мысли. Но это было раньше. А сейчас взгляды прохожих были одинаково-тусклыми, отсутствующими. Оно и понятно – эра нейрофонов: по дороге домой просматривают новости, общаются в чатах. Даже не представляю, как можно идти по улице, пялясь при этом в виртуальный экран. Несколько раз замечал у людей короткие мечи в ножнах. Бутафория, понятное дело, но ребята, видно, из заядлых геймеров. Мини посматривал на таких с профессиональным интересом.