– Уйди, обормот, не готово еще ничего! – взмахнула она большой ложкой и посмотрела на меня удивленно. – Ты чего это решил побриться?
– Да думал тебе так больше понравиться и ты поесть дашь, а ты меня прогоняешь и кормить не хочешь! – Быстрым движением схватив свежеиспеченную лепешку из стопки на столе в зоне досягаемости длинной ложки Лораны и сделав быстрый шаг назад, я помахал ей своей добычей. – Короче, я обиделся! Все старания зря!
Рядом раздался смешок Мары. Обернувшись я весело подмигнул ей и, отойдя в противоположный конец кухни, принялся делать бутерброд из лепешки, козьего сыра и куска холодного, запеченного вчера мяса.
Смотри в глаза – ты все поймешь по этой наглой и небритой морде…
[4] –
Весело бурча себе под нос, я подтянул табурет и, усевшись, решил приступить к завтраку.
– Ты чего такой веселый? – подозрительно посмотрела на меня Лорана, оторвавшись от помешивания содержимого котла.
– А чего злиться? Случилось что? – приподняв бровь, я замер, не донеся бутерброд до рта.
– Ну не знаю, не я же целую неделю ходила с траурным выражением лица и дышала перегаром, – язвительно заметила шеф-повар «Старого наемника».
– Жизнь меняется, и мы вместе с ней, – пожав плечами, философски заметил я и откусил большой кусок от бутерброда.
– Откуда ж ты такой умник взялся? – Недоверчиво хмыкнув, Лорана посолила содержимое котла.
– От мамы с папой, – усмехнувшись, я откусил новый кусок.
– Поговори мне, остряк! Язык на ложку намотаю и выдерну! – ответила кухарка, улыбаясь.
– Все-все, молчу! – поднял я руки. – Только не бей!
Мара, ссыпавшая нарезанные овощи в соседний котел, весело рассмеялась, сзади меня тоже раздался хохот. Обернувшись, я увидел в дверном проеме, ведущем в зал, хозяина постоялого двора.
– Ньер Доран, я понимаю, что с моей стороны это наглость, но я хотел бы попросить вас об отгуле до вечера, – обратился я к отсмеявшемуся хозяину «Старого наемника».
Доран внимательно посмотрел на меня пару мгновений.
– Зачем тебе?
– Одежду нужно взять, не все же в обносках ходить, – дернул я себя за рубаху, которую мне пожертвовал работодатель. – Да и еще кое-что прикупить бы надо, ту же бритву.
– Иди, – усмехнулся Доран, – до вечера свободен.
Благодарно кивнув, я быстро закончил с завтраком и, взяв вещмешок и часть денег, отправился в поход по лавкам.
– Доброго дня, мастер! – войдя в дверь очередной лавки, на вывеске которой были изображены игла и нить, поприветствовал я грустного старичка за конторкой, одетого в черные штаны с заправленной в них белой рубахой и черную же жилетку.
Переведя на меня меланхоличный взгляд, старик оживился. Сначала на лице появился испуг, а затем интерес. Все как всегда, усмехнулся я про себя. Бомжа я уже не напоминал, а именно такую форму одежды местная молва приписывала диким и агрессивным полувеликанам, да и правильная речь им тоже несвойственна, максимум, что ожидалось от мерзких животных, это рычание.