— Нет, как раз об этом он мне не рассказывал, — покачал головой Воробей. А перед его глазами встала увиденная им раз картинка: освещенное незанавешенное окно в низком первом этаже учительского дома, и в этом светлом квадрате окна видны военрук и Татьяна, початая бутылка между ними, и оба уже малость раскрасневшиеся — и сидели они тихо, неподвижно, когда Воробей проходил мимо окна, но в самой их неподвижности — в развороте их тел, в мутноватом блеске их глаз, направленных друг на друга, в по-хозяйски наглой расслабленности друг перед другом — Воробей ощутил что-то неприятное… И даже ненормальное, если искать слова — чувствовалось, что эти двое находятся внутри одного магнитного поля, возникшего между ними, и это магнитное поле протекает через обоих тусклым зудом некоего желания, для этих двух неподходящего и почти неестественного, животного притяжения, от которого вдруг видишь сквозь все одежды их обнаженные тела и понимаешь, до чего же эти тела тупы и уродливы, — и настолько же тупо, уродливо и тошнотворно все то, что можно совершить с помощью такого тела… Теперь Воробей понял, откуда возникло тогда в нем это, в словах для него невыразимое, неприязненное и гадливое чувство.
— Наверно, Скворец решил, что об этом тебе знать не стоит, — сказала Тамарка. — Может, и мне болтать не следовало, но… — Тамарка махнула рукой. — Теперь, значит, меня как полюбовницу повара ищут. Наверно, в колонию для несовершеннолетних отправят, если у Скворца ничего не получится.
— Повар военрука убил, — сказал Высик.
— Что?! — вырвалось у Тамарки, и — эхом — у Цыганка.
— Совсем недавно, — объяснил мальчик. — Военрук в облаве участвовал. Повар подловил его и удавил.
— Это он за котят, — сказал Цыганок, и Воробей поразился незнакомости его голоса: действительно, Цыганок так много молчал, что Воробей уже и позабыть успел, как же тот разговаривает. Он сам удивился, когда, прикинув, понял, что последний раз слышал голос Цыганка чуть ли не месяц назад.
— А от тебя-то что повару надо было? — спросил Воробей. — Что это за история с папиросами?
— Это… это, понимаешь, тайная революционная организация, — пробормотал Цыганок.
— Какая еще тайная организация? Вы хотели новую революцию делать?
— Нет, нашу революцию охранять…
— И кто ж был в этой организации?
— Да почти все наши ребята были…
— Почему ж я ничего не знал?
— Тебя недостойным признали, — объяснил Цыганок.
— А тебя, значит, признали достойным?
— Меня… да…
— И кто же все это затеял? Кто достойных и недостойных отбирал?
— Военрук. Ну, и голосованием…
— Выкладывай. — Воробей сурово — насколько это возможно для воробья — нахмурился. За всем этим шутовством с тайной организацией явственно проглядывало что-то нешуточное.