— Джон, это самое дикое, самое нелепое… Если ты сейчас же не прекратишь, клянусь, я…
— Что ты сделаешь? Бросишь меня, прихватив денежки своего папаши? Отлично! Залезай обратно в постель к Честеру Пратту! Прихвати еще и Манчина до кучи! Вы втроем сделаете классный фильм обо мне! Да, я «темный персонаж», я «обречен судьбой», у меня есть «тяга к саморазрушению», и во мне до хрена этой долбаной тяги…
Она прибавила шагу, отдаляясь от него, а троица праздношатающихся подростков в цветастых майках — два парня и девчонка — остановилась поглазеть на скандал. Ему только и оставалось, что развернуться и быстро идти в противоположном направлении, высматривая какой-нибудь бар как спасительное укрытие.
Первое попавшееся ему заведение было дешевым, шумным и многолюдным — здесь в основном тусовались молодые актеры, а место традиционного зеркала за рядами бутылок занимала доска с расписаниями репетиций. Протолкавшись к стойке, он выпил один за другим два бокала пива и покинул это место. Следующий бар был лучше, а третий оказался лучше всех — темный и мрачный, он настолько соответствовал его настроению, что Уайлдер был готов сидеть там до бесконечности, периодически подзывая официанта и слушая, как Тони Беннетт оставляет свое сердце в Сан-Франциско[51].
Успокаиваясь, он понемногу созревал для того, чтобы вернуться домой и попросить прощения у Памелы — если потребуется, он был готов ее разбудить, — но спешить с этим не стоило. Надо было все хорошенько обдумать.
— Сэр?
— Да, еще двойную, пожалуйста.
К тому времени, когда Уайлдер добрался до дому, он еле стоял на ногах. Посему он решил не будить ее для извинений, а просто лечь рядом и уснуть, но даже это ему не удалось. Сна не было ни в одном глазу.
Он сидел на диване в гостиной, прихлебывая пиво и дожидаясь прихода сна. И он по-прежнему был там, бодрствующий и что-то бормочущий себе под нос, когда дневной свет пробрался в комнату сквозь жалюзи.
— …Хорошая новость, — сказал по телефону Манчин несколько дней спустя. — Это еще не решено окончательно, но я думаю, что мы заполучим Пратта.
— Ох, — сказал Уайлдер.
— Его агент вчера запросил сценарий, и в ближайшее время Пратт должен его прочесть. По такому случаю у меня вопрос: если он возьмется за эту работу, вы сможете приехать сюда, чтобы с ним встретиться?
— На меня не рассчитывайте, Карл, — сказал Уайлдер, и трубка в его руке начала вибрировать. — Лично я вообще не хочу его видеть. Подождите, сейчас поговорю с Памелой.
Она сидела в кресле у дальней стены и читала британский журнал о кино, но прервала это занятие, услышав телефонный звонок. Когда Уайлдер в двух словах изложил суть дела, глаза ее расширились, а зубы прикусили нижнюю губу.