Dorade было подано. Оказалось, что это пласт рыбы, поджаренный на гриле, который, как в кроватку, был уложен в очень светлое картофельное пюре и укрыт сверху тонким слоем поджаренного лука. Не в силах удержаться, Хойкен схватил вилку и взял себе пюре, как раньше, когда ему вечно не хватало того, что приготовила Лизель. Она готовила бесподобное рейнское пюре, он больше нигде не ел такого. Сейчас это было совсем не рейнское и не пушистое, как обычно. Поданный картофель напоминал сливочный крем с вкусовыми добавками. Масло, вино, мускатный орех и, наверное, даже горчица.
— Знаешь ли ты, вообще, какую последнюю грандиозную вещь наметил отец? — вдруг спросил его Кристоф.
Хойкену хотелось распробовать принесенное блюдо, перемешать лук с картофелем и подцепить вилкой с маленьким кусочком рыбы. Его желание проделать это было так велико, что он пропустил вопрос Кристофа мимо ушей.
— Ты имеешь в виду новый роман Ханггартнера? — Георг быстро отправил кусок рыбы в рот.
— Ханггартнер? Ханггартнер — это преходящая ценность. Пусть радуется, если его последний роман потянет на столько же, на сколько не тянули его предыдущие романы.
— Он потянет и на больше. Это я тебе говорю. Ты бы радовался, если бы среди твоих авторов хоть один сравнился с ним.
— Да, да. Очень хорошо. Минна сказала мне, что ты лично хочешь заниматься романом Ханггартнера.
— Пока еще нечем заниматься, у нас нет даже рукописи. Надеюсь, Минна тебя об этом тоже проинформировала.
— Нет, не проинформировала. Однако я о многих вещах осведомлен намного лучше, чем ты. Во всяком случае, сегодня я узнал, что отец запланировал еще одну, последнюю грандиозную попытку. Минна показала мне его проектные планы.
— Проектные планы? Какие проектные планы?
— Ну, я же говорил, ты не имеешь об этом ни малейшего понятия. Отец хотел увенчать дело всей своей жизни этим последним завоеванием.
— Последняя территория, как ты это называешь? Ты имеешь в виду Аляску или, может, Гренландию? Или это другое «белое пятно» на Земле? Я весь дрожу от нетерпения. Я хочу немедленно отправиться покорять этот райский, еще не открытый остров.
— Тогда держись крепче, мой милый, потому что отец думал о Европе, и не меньше.
Хойкен с удовольствием съел дораду с несравненным картофельным пюре и как раз принялся за «Sancerre», чтобы докопаться, что же означали слова «острый привкус». Джульетта Греко уже давно исчезла в дали серых парижских улиц, и теперь ей вторил Ив Монтан со своей «А Paris». Все прекрасно. «Le Moineau» мог бы быть его любимым рестораном, если бы не Кристоф, который все время старается выставить его дураком.