«Погода Кёльна… — думал Хойкен, включая подачу холодного воздуха возле обтянутого кожей руля. — Облака, вечно висящие над мостами Рейна. Опавшая листва, покрывающая прибрежные аллеи. Ливни уносят ее в реку. И наконец, бродяга-ветер, постоянно меняющий свое направление». Хойкен положил обе руки на руль, лавируя в тесном потоке автомобилей, едущих вдоль Рейна прямо на север. Он подумал, не включить ли радио, а затем, удобно устроившись на откинутом сиденье, вывел машину на свободный участок дороги и предоставил ей полную свободу.
Дети, Мария и Йоханнес, были уже в школе. Марии пятнадцать, Йоханнес на год младше. Утром они едва видятся. Брат и сестра завтракают внизу, на кухне. Пищу готовит их гувернантка-англичанка, Хойкен никак не мог запомнить ее имени. Когда дети выходят из дома, слышно, как щелкает замок тяжелой входной двери, а затем раздается треск двух двигателей: даже в такую скверную погоду Мария и Йоханнес ездят в школу на мопедах. При этом они втягивают головы в плечи и сгибаются, неподвижные, словно британский завтрак, который они заталкивают в себя из-за восторженного поклонения какой-нибудь поп-группе с островов и который потом колом стоит у них в желудках.
Клара еще сидит в лоджии, где они завтракают вдвоем, впрочем, больше из уважения друг к другу. Она перелистывает газеты и модные журналы, из-за которых каждые два дня в доме что-нибудь меняется. Он видит ее за широким стеклом, сидящую в плетеном кресле. Широкий пояс банного халата все еще не завязан. С тех пор как ей исполнилось пятьдесят, она уже не так тщательно следит за собой. Георг замечал эти маленькие признаки усталости и разочарования, но, конечно, ни разу даже не намекнул ей об этом. Супруги старались и раньше держаться вместе, а тем более сейчас, когда Хойкен наконец возглавил издательство, о котором мечтал уже десять лет.
Старик купил «Caspar & Cuypers» в середине 50-х годов, тогда в Кёльне это было так называемое «издательство-старожил», не имевшее наследников. Старый Хойкен якобы объединился со своим закадычным другом Вальтером Каспаром во время одного затянувшегося обеда. Он и сейчас еще вспоминает о рейнском «Sauerbraten», шестнадцати бутылках кёльнского пива, четырех голландских сигарах и восьми бутылках шнапса. В то время никто не мог состязаться с ним, а Каспар и подавно. Вальтер еще только пытался справиться со своими боевыми ранениями, а старый Хойкен уже созрел для воплощения смелых экономических идей. Молодой целеустремленный мужчина с прекрасным чутьем коммерсанта начал с того, что купил группу предпринимателей.