Хойкен слушал Лизель как зачарованный. В его голове не укладывалось то, что отец, уже пожилой мужчина, по ночам встречался с какими-то людьми. Георга беспокоил бесконечный оптимизм, который скрывался за этим, потому что он сам в свои пятьдесят два жил так, словно для него все удивительное уже закончилось. Он взял большую суповую ложку и попросил еще тарелку супа. Эти ночные тайны, как их называла Лизель, таили в себе какой-то волшебный соблазн, какой-то дерзкий вызов. Вероятно, они придавали отцу жизненных сил, потому что именно в эти последние два года он был полон энтузиазма и желания жить. Без сомнения, именно хорошее самочувствие и было причиной того, что отец так редко заводил разговор о будущем. Но теперь об этом нужно было говорить, и Лизель понимала это. Хойкена разбирало любопытство. Это было почти физическое чувство — словно колючий пуловер под рубашкой, — которое заставляло Георга вертеться на стуле.
Какое-то время он машинально подносил ложку ко рту, размышляя, что Лизель могла воспринять его заинтересованность слишком прямо. Ему стало легче, когда он заметил, что женщина продолжает говорить:
— Мое отношение, Георг, могу тебе сказать прямо, было всегда ясным, ясным и недвусмысленным. Я всякий раз говорила твоему отцу, что концерн должен перейти старшему сыну, старшему — и точка! Урсула отпадает сразу, в этом мы с ним были единодушны, но сейчас я заявляю это категорически, потому что должна сказать правду. Это не означает, что твоя сестра мне не нравится, она мне и всем нам очень нравится, и твой отец, может быть, привязан к ней больше всего, но такая тяжелая работа ей не по плечу. Она просто сидела бы в своем кабинете в башне концерна и целые дни напролет читала бы прекрасные стихи одного кавказского поэта, которые опубликовала когда-то в трех томах. А Кристоф? Кристоф, я всегда говорила, еще не повзрослел. И как знать, не растратит ли он половину имущества на свои спекуляции с бестселлерами, если возглавит бизнес. Он унаследовал слишком много целеустремленности и смелости твоего отца и слишком мало его мудрости и коммерческой смекалки. У тебя, напротив, эта смекалка есть. Возможно, тебе не хватает настойчивости и смелости. Плохо, что ты никогда не сталкивался с трудностями и, как и твои брат и сестра, был так избалован, что даже не представляешь себе, как сложна жизнь других людей. Ваш отец умел поставить себя на место другого человека, правда, ненадолго, да и терпения у него не хватало, но он разбирался в людях, и это уберегло его от многих ошибок. Ну а ты? Знаешь ли ты людей? Можешь ли ты возглавить правление и вместе с тем внушить всем своим сотрудникам чувство, что ты их понимаешь, а при необходимости даже поддержишь?