Таким вот подразделением Поздняков командовал уже несколько месяцев, в этом деле у него было больше опыта, чем у Соколова. Оставалось надеяться, что Поздняков знает, что делает.
Ветер завывал в кронах, пришлось сдвинуть шлемофон с одного уха, чтобы слышать не только ТПУ. Бронеавтомобиль остановился на дороге, а потом повернул и зачем-то пошел в лес. Вот он перевалил через неглубокий кювет, и тут же из-под переднего колеса взметнулся фонтан земли с огнем и дымом. Переднюю часть машины чуть подбросило, она стала сползать назад в кювет. Подвернувшееся переднее колесо не дало ей сползти совсем. И еще теперь было хорошо слышно, что в лесу стреляли. Вот распахнулась дверь бронеавтомобиля и оттуда вывалилось тело пулеметчика. Дым повалил сильнее. Вот выпрыгнул еще один член экипажа и, стреляя из пистолета куда-то в лес, подхватил товарища под мышки и поволок за машину, в безопасное место.
— Вперед, — крикнул Соколов, спускаясь следом за Логуновым в люк машины.
Танк лязгнул гусеницами и попер, ломая кустарник, на дорогу по кратчайшему пути. Логунов развернул башню под углом к лесу, выискивая цель. Бочкин стоял рядом, держа в руках осколочный снаряд и ожидая приказа. Наверное, только Омаеву досталась роль статиста, потому что он видел лишь дорогу по курсу танка и ничего больше вокруг. Если Логунов начнет стрелять влево или вправо, он не сможет поддержать его огнем пулемета.
— Не вижу! Не вижу ни хрена, — зло бормотал Логунов. — Откуда стреляли?
— Это была мина, Василий Иванович, — предположил Соколов. — Противопехотная. Не дай бог, ребята Позднякова тоже напоролись на мины. Могли же фашисты подходы заминировать? Непонятно зачем, но могли! А может, мина осталась здесь от прежних боев!
Выбежавший из леса немецкий офицер в шинели с автоматом в опущенной руке сильно прихрамывал и призывно махал рукой танку. Он стоял спиной к лесу, и никто в него не стрелял. Неужели разведчики всех перебили? Под ложечкой у Соколова засосало: только бы все получилось хорошо и без потерь. Ведь за этим же сюда и шли.
— Что там? — крикнул Соколов, высунувшись из люка, когда танк остановился на опушке. Афанасьев, несмотря на рану, штанина под шинелью была в крови, забрался на броню.
— Ушли, понимаешь, обстреляли нас из засады и ушли! Поздняков убит, трое ребят его ранены, бронемашину подбили. У них там мотоциклы были.
— Вы видели, снаряды вы видели?
— В том-то и дело, что видел. Мы им как снег на голову, они стрельбу открыли, в коляску мотоцикла положили снаряды и уехали. Мы один мотоцикл сбили, а пять уехали. У них на трех мотоциклах пулеметы стояли. Что мы могли сделать? А эта железка, — Афанасьев кивнул на бронемашину, — кажется, на старую мину напоролась. Так совпасть, а? Пятнадцатью минутами раньше, и мы бы их взяли! А Поздняков нервничал все время. Чувствовал смерть, наверное. Я замечал такое на фронте.