— Осколочно-фугасный, — скомандовал Логунов.
Бочкин вогнал снаряд и продублировал свои действия словами. Наводчик доворачивал ствол пушки, крутя маховики. Скорее, чуть было не крикнул Соколов, но сдержался. Логунов не новичок, сам все знает. А внизу уже вовсю бил танковый пулемет. Омаев прочесывал траншеи перед батареей, чтобы распугать наиболее ретивых гитлеровцев. После выстрела Логунова он должен будет перенести огонь на батарею. Там главная опасность, надо выбить расчеты или хотя бы не дать им возможность стрелять прицельно.
— Выстрел! — крикнул Логунов, и пушка бахнула, выбросив гильзу и клубок дыма из казенника. Тут же заработали вытяжные вентиляторы.
— Бабенко, дави их! — приказал Соколов на всякий случай.
Он знал нелюбовь механика-водителя к использованию корпуса и гусениц танка как оружия. Есть риск, что в момент наезда танка на дзот будет повреждена ходовая. И тогда танк — мишень, и тогда смерть. В данной ситуации смерть почти мгновенная. Танк расстреляют с близкого расстояния пушки, а экипаж, который попытается выбраться из танка, изрешетят пулеметы. А еще после такого боя экипажу, как правило, приходится соскабливать с корпуса человеческие останки и отмывать броню от крови. Гусеницы будут чистые, они об траву и землю до блеска отчистятся, на что бы ты ни наехал. А вот броня выше гусениц… То, что с нее приходится счищать, — это не для слабонервных.
«Семерка» перевалила через бруствер окопа, развалив по бревнышку очередной дзот. Опять команда Логунова «короткая», и танк снова замер на месте, качнувшись несколько раз вперед-назад. Снова выстрел пушки. На пол летят пустые пулеметные диски.
Соколов смотрел на поле боя. Позиция зениток совсем рядом. Половина расчета одной пушки уничтожена, кто-то еще пытается встать, но Омаев косит их очередями. Второй снаряд «семерки» угодил точно в орудийную площадку. Орудие перевернулось, мелькнул масляный поршень накатника. Третье орудие спешно разворачивали навстречу советскому танку. Соколов стиснул ручку перископа, рывками поворачивая его то вправо, то влево и снова возвращаясь к единственному оставшемуся орудию.
Черное дуло ствола уже смотрело навстречу «тридцатьчетверке». Расстояние меньше ста метров, в оптику было хорошо видно, как заряжающий загнал снаряд в казенник зенитки. «Короткая»! «Семерка» почти мгновенно остановилась — Бабенко ждал команды. Ствол от резкой остановки качнулся вниз, потом пошел вверх, и тут же Логунов выстрелил. Взрывом закрыло и пушку, и расчет, что-то полетело в разные стороны, кажется, даже кого-то из артиллеристов подбросило в воздух. Но больше ничего было не понять, потому что Бабенко бросил танк прямо на позицию, круша и коверкая металл, давя людей и бруствер.