Соколов как командир, закончивший танковую школу прямо перед войной, хорошо знал, что в училищах, военных школах и академиях не учили действиям подразделений, частей и соединений при отступлении. Только вперед, только наступательный бой. Действия в обороне, и снова наступление. Стальным кулаком выбить врага с территории страны и добить его в его же логове!
Алексей слышал историю одного старого генерала, который воевал еще в царской армии, а потом перешел на сторону советской власти, когда совершилась революция. Он попытался в академии, где преподавал тактику, начать давать темы арьергардных боев. Его обвинили в пораженчестве и антисоветской деятельности. А как бы сейчас пригодились эти знания и опыт, эта нужная теория — действия частей и соединений в условиях отступления. А без этой теории были бессмысленные и плохо подготовленные атаки механизированных корпусов в лоб танковым клиньям немцев. Сколько танков потеряно бессмысленно, сколько их осталось в Белоруссии и на Украине…
Прикрывая отходы своей части, Соколов вчера потерял два танка. Пятеро ребят сгорели, трое отправлены в госпиталь с сильными ожогами. Да и «семерке» досталось так, что она чудом осталась на ходу. Заклинило курсовой пулемет на башне, саму башню тоже заклинило — немецкая болванка угодила под нее. Последние полчаса боя приходилось делать грубую наводку всем корпусом танка, а потом уже доводить орудием. Если бы не мастерство Бабенко, экипажу бы не выжить. Механику-водителю приходилось так дергать машину, так рвать фрикционы, выводя танк из-под огня немцев, что Соколов и не надеялся, что «семерка» вообще сможет двигаться после такого боя.
Разбрызгивая грязь и покачивая стволом пушки на неровностях дороги, «тридцатьчетверка» шла, обгоняя пехоту. Вдруг с громким скрежетом танк сбавил скорость, а затем и остановился совсем.
— Бабенко! — командир прижал к горлу ларингофоны ТПУ. — Что такое?
— Все, товарищ командир, — раздался в шлемофоне голос механика-водителя. — Левый фрикцион сдох!
Соколов выругался, отсоединил кабель от шлемофона и вылез из башни. Спрыгнув на землю, он прошел вдоль борта, мысленно сетуя на железного друга. Что в бою не подвел, спасибо. Но теперь-то? В чистом поле? Алексей похлопал танк по броне и подошел к люку механика-водителя. Бабенко смотрел на командира виновато.
— Ну что, Семен Михайлович?
— Только в мастерские. Трансмиссию перебирать надо, — сказал механик. — Встали мы капитально. Мыслимо ли, такой бой выдержать!
— Что делать будем, товарищ младший лейтенант? — раздался еще голос, и рядом с Бабенко появилось носатое лицо радиста Омаева. — Связаться с нашим комбатом?