Помпиндоре,
Дринди-янди,
Я кума, кума-куфанди,
Кук-мак, кук-мак,
Убирай один кулак!
Прогремел взрыв. Вокруг забарабанили комья земли, острый осколок проткнул крышу… Я, вжав голову в плечи, продолжал рулить.
Кидальчик запел еще громче и воодушевленнее. Он аж подпрыгивал на сиденье, но, мельком увидев его зажмуренные глаза и побелевшую, вцепившуюся в сиденье руку, я вспомнил, как старик объяснял: чтобы перевести свой разум в режим компьютера, он должен собрать все силы, включить все резервы организма…
Вторая машина, после того, как первая взорвалась, дальше не пошла, но двое парней вылезли по пояс из верхнего люка и продолжили стрелять. Одна пуля прошла через кабину навылет, в дырку ударил косой солнечный луч.
Эни, бени,
Рики, факи,
Тарец-бур,
Барики-шмаки,
Цим-цирлим, цим бусля, бусля,
Цим-цирлим, цим бусля-дэ!
Он громко хлопнул в ладоши, и замолчал. Выстрелы стихли.
Перед машиной колыхалось травяное море — мы выехали на плато.
— Теперь медленнее. — старик перевел дух и высунулся в окно, вглядываясь веред. — Расслабляться рано — сплошное минное поле. Здесь несколько десятков лет никто не ходил.
В открытые окна повеяло прохладой и травой. Впереди показались деревья.
— Оливковые рощи. — пояснил Кидальчик. — В них прячутся огневые точки. Простреливается каждая пядь…
Я поежился.
— А что помешает пограничникам нас убить? — тихо спросила Ассоль.
— Мой точный расчет и хромая удача нашего общего друга…
— Я бы так не надеялся. — проворчал я сквозь зубы.
От страха уже мутило. Глядя вперед широко открытыми глазами, боясь даже моргать, я из последних сил давил педаль газа. И всё время ждал, что нас подбросит огненная волна, и на землю упадут только ошметки…
— Может, оставить машину? В нас больше не стреляют. — спросила Ассоль.
Раздался далекий, но быстро нарастающий свист, невдалеке раздался взрыв. Машину подбросило, затем осыпало градом мелких камешков.
— Продолжайте ехать! Ничего не меняйте! — завопил Кидальчик и снова запел, как безумный:
Аз дер реббе Елимелех!
Из геворн зейер фрейлех!
Из геворн нох мер фрейлех…
Мелодия была веселая, праздничная, но выражение лица старика ей не соответствовало.
Упрямо сжав челюсти, я смотрел только на полосу травы перед машиной. Пальцы прикипели к рулю.
Я не чувствовал ничего: ни своего тела, ни воя двигателя, ни толчков жесткого сиденья с вылезшими пружинами…
…Будто заснул наяву, и, вновь став ребенком, играл картонными солдатиками, двигая их по нарисованной карте…
— Когда выберемся — сказал старик, переведя дух, — я отведу вас к озеру Кинерет. Это просто рай на земле… В Карцине мэром мой давний приятель, российский репатриант. Минеральные источники, винодельни… Свежий воздух, как целительный бальзам, омоет исстрадавшиеся груди и мы воспарим к горним высям на крыльях…