Этот молчаливый внутренний диалог со стороны, должно быть, казался просто зависанием. По крайней мере, именно так я и залипла: вцепившись в край туалетного столика и рассматривая себя в зеркале. Чувствуя, что меня потряхивает примерно как перед выпускным тестом, от результатов которого зависит, в какой университет я смогу поступить.
Ну и бред…
Что за бред мне вообще в голову лезет?!
Додумать у меня не получилось, потому что дверь в гримерную распахнулась.
— Вышли все.
Судя по резкому голосу Гроу, ничего хорошего никому действительно не светило. Гелла едва уловимо дернула подбородком, и ассистентки направились за ней. Гуськом, как выводок виарят за мамашей, стремясь слиться со стенкой и не отсвечивать. Я развернулась и последовала за ними, но Гроу шагнул мне наперерез, запечатывая на половине для отдыха. Там стоял диванчик и кулер, а еще автомат для льда.
Очень символично.
— Ты сказал выйти всем, — заметила я.
— Кроме тебя.
— Какая несказанная честь.
Глаза его потемнели, но я не двинулась с места. Дизайнеру костюма Ильеррской минус в личное дело за отсутствие карманов (руки сунуть некуда). Поэтому я просто сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Я говорил с твоей сестрой.
Да ты что?!
— И как оно? После стольких лет разлуки?
Слова вырвались сами, еще парочка волокон в ниточке лопнули.
— Никак.
— Правда? Мне казалось, ту песню назвать «никак» просто нельзя.
Шагнула в сторону, пытаясь подобраться к заветной двери, но он снова меня опередил.
— Танни.
Нет, это уже слишком. Слишком слышать свое имя. Слишком смотреть ему в глаза вот так. Зачем он вообще приперся?! Наверное, если бы не было этого «хочу провести этот вечер с тобой» и «не хочу тебя отпускать», было бы проще. Но проще не становилось, наоборот, внутренняя качка усилилась, и теперь меня шатало, как обкурившегося мореплавателя, сунувшегося в штормящее море к взбесившимся драконам. То, что дракон взбесившийся, видно было по дергающемуся зрачку. Когда зрачок меняет форму, самое верное решение: линять.
— Слушай, просто дай мне пройти.
— Ты отсюда не выйдешь, пока мы не поговорим.
— О чем? — Кулаки сжала еще сильнее. — О вилле в… чешую мне в зад, забыла, как его там? О том, как ты запал на мою сестрицу и хотел раздуть на этом пиар-кампанию?! Или о вчерашнем недосвидании с недодраконом?
Ноздри его шевельнулись, контур скул стал резким, а взгляд — как пятна прицела. Того и гляди, навылет прошьют.
— О тебе. Обо мне. О нас.
Нитка треснула, и айсберг остался висеть на волоске.
Надо мной. Над ним. Над нами.
— Обо мне я говорю только с личным психологом, извини. О тебе говорить нет ни малейшего желания. О нас звучит невыносимо пафосно. — Вдобавок к кулакам плотно сжала еще и челюсти.