Я сдавленно пискнула:
— Ты держал девицу в подвале в цепях?
— Да, пока она не согласится стать моей.
— И как, согласилась?
Рихт укоризненно на меня посмотрел:
— Танни, это был бы какой-то неправильный сериал.
— Ладно. — Я замахала руками. — В общем, неудивительно, что тебя не любили.
— Мне даже собственная сестра сказала: «Фу, как ты согласился играть этого типа?» И это во время семейного обеда, представляешь?
— Твоя семья смотрела все фильмы с твоим участием?
— Не все. И не вся. — Рихт улыбнулся. — Братья до сих пор считают, что я не тем занимаюсь, но мне нравится то, чем я занимаюсь. Мне нравится каждая роль, которую я сыграл, пусть даже сейчас мне кажется, что я мог бы сделать это лучше. Но, в общем-то, это я говорил, подразумевая те самые границы. К тому, что далеко не все актеры из сериалов могут рассчитывать на приглашение Джермана Гроу. Даже если у них в портфолио парочка телевизионных версий боевиков и один фильм, который вышел в мировой прокат.
— Какой? — поспешно спросила я, чтобы вытряхнуть из мыслей имя Джермана Гроу.
— «Война в его сердце». По комиксам.
— А-а-а… — Я вскинула руку. — Точно! Ты там похищал секретные технологии…
— И передавал их мировому злу, да. Поэтому, когда объявили кастинг Ильеррской, мне на почту снова посыпались письма в стиле: «Убирайся в свою Лархарру», «Ты — не он» и все в том же духе.
М-да.
— Боюсь представить, что будет, когда вылетит виарчик. То есть постер.
— Почему?
— Потому что на нем должна была быть Мелора.
— Но на нем ты, Танни. И это правильно.
Отвернулась, чтобы не продолжать тему. До центра здесь идти было недалеко (относительно, конечно), поэтому, пока я пялилась на витрины бутиков, непривычно невысотные высотки и снижающиеся флайсы, мы уже вышли на главную площадь Ортахарны. Одну из самых больших, раскидавшую здания, воздушные рукава и парковки на три километра от ее сердца (огромного маяка, возвышающегося на сорок этажей). Окружали его несколько фонтанов с подсветкой, бьющие в воздух, но не долетающие даже до середины.
Мимо нас по специально выделенным дорожкам носились парни на аэроскейтах, людей здесь вообще было море: группа подростков у самого большого фонтана сидела спиной к воде, чуть поодаль — парень и девушка, соединенные мизинцами, как пуповиной, мимо на аэророликах пролетела спортивного вида женщина с коляской. У видеогида маяка толпились туристы с наушниками, один за другим подключающиеся к информации по беспроводной сети.
Маяк символизировал сердце. Наверху в огромной чаше горел вечный огонь, как отражение пламени иртханов, защищающих город. Когда несколько столетий назад в Ортахарне произошел налет (один из самых разрушительных за всю историю Аронгары наравне с Ландсаррским в Мэйстоне), правящий погиб, защищая город. Оставшиеся в живых вальцгарды выводили драконов своими силами, пока не подоспела помощь, но именно тогда погибло очень много иртханов.