— Хочешь поиграть, девочка? — хрипло спросил дракон.
— Хочу… — Низкий тягучий голос рождался внутри меня, отзываясь на его призыв. — Тебя.
Поцелуй-укус выбил из груди дыхание и рычащий звериный стон. Шаровары с меня сдернули так, что они жалобно треснули, одно движение — и меня снова подхватили под бедра.
Пламя, плеснувшее в тело, было таким сильным, что я задохнулась криком.
Задохнулась от яростного, жесткого проникновения, царапая ногтями вмиг разогревшийся камень.
Даармархский медленно подался назад, срывая с губ выдох.
Взгляд — глаза в глаза — обжигающий, острый потянул за собой, как чувственные, на грани болезненных, ощущения. Он замер лишь на мгновение, позволяя мне привыкнуть к этой растянутости, наполненности, глубине, к текущему по венам огню. Пусть даже сейчас этот огонь не был моим, он принадлежал мне. Точно так же, как мужчина, сжимающий мои бедра.
— Хочу тебя, — повторила ему в губы, скользнув кончиками пальцев по жесткой щетине.
За миг до того, как сорваться вместе с ним в пропасть.
Движения резкие, сильные, отдающиеся внутри вспышками бьющей сквозь него звериной силы, по которой я так отчаянно изголодалась, скрываясь между людей, от которой стоны перетекали в рычание, а сжимающиеся на смуглых плечах пальцы оставляли красные полумесяцы.
Я всхлипывала, падая в этот огонь, сгорая в пламени, от которого столько лет была безумно далека. Цеплялась за ускользающую реальность обрывками мерцания раскаленных родовых узоров, бликами алого огня в радужке вокруг раскрывшихся во всю ширь зрачков.
Он не отпускал моего взгляда, я не отпускала его.
Вздрагивая, рывками принимая в себя эту силу, признавая его власть.
Пальцы дракона сжались на моих волосах, выдергивая и так неплотно вплетенную ленту.
— Моя. Теарин, — прорычал он мне в губы.
Вместо ответа вцепилась ногтями ему в плечи, сжимаясь сильнее и чувствуя, как напрягаются каменные бедра под моими ягодицами. Кусала губы, чтобы не повторить за ним. Чтобы не начать кричать его имя: судорожно, в такт резким, сильным движениям, рождающим внутри сладкие, болезненно-яркие спазмы.
— Теар-р-рин. — Губы Даармархского накрыли мои, он брал мой рот так же яростно, как меня, и ощущения этой безумной, безрассудной принадлежности отзывались в точке соединения наших тел диким, звериным наслаждением.
Врывающимся в мое тело, ударяющим снова и снова, до вздохов между поцелуями, рваных и хриплых.
Миг, когда полыхнуло внутри, превратил позвоночник в огненный стержень.
Раскаленные брызги плеснули в стороны, с шипением скатываясь по стенам, ногти скользнули по натянувшейся на груди тунике в глубокий вырез.