– После наступления темноты в озере просыпается такая рыбка, что я бы никому не советовал даже руку в воду опускать – откусит по локоть, – ответил Радим, пряча веревку с крюком в торбу.
– Тоже зверюги? – спросил Еремеев.
– Просто мутанты. Говорят, здешний колдун хотел новый вид рыбы вывести.
– И ему это удалось?
– Ага. Самого волшебника схарчили первым, позже – еще пару человек. С тех пор в озере никто не купается даже днем.
Глупость людская безгранична! Правда, всегда почему-то считаешь, что это относится к кому угодно, но не к тебе, умненькому-благоразумненькому. Ну с чего я решил, что разработанная операция безупречна?! Да, пока рисуешь на бумаге, кажется, учтено все, а как дойдет до дела…
Еремеев сидел на полу сырой камеры и клял себя последними словами. И было за что.
Подплыв со стороны озера к стене тюремного здания, они решили забросить веревку с крюком на зубчатые выступы крыши серого строения. Казалось бы – чего проще? Но нет, судьбе было угодно, чтобы крюк угодил в маленькое окошко, да еще проник сквозь решетку. Наверняка, если бы Радим специально целился, ни за что бы не смог повторить подобный трюк. А главное, требовалось освободить их единственное подъемное средство. Досадуя на себя, метатель дернул за веревку и вырвал решетку, которая прогрохотала по крыше и с оглушительным всплеском упала в воду.
«Надо было сразу давать сигнал отбоя и улепетывать со всех ног, так нет, положился на пресловутый «авось». Даже в голову не пришло, что враг мог затаиться и выжидать удобного момента, – продолжал заниматься самобичеванием Александр. – Мы еще и обрадовались, когда со второго раза удалось зацепиться за крышу. И ладно бы дождался, пока Радим взберется. Сразу вдвоем полезли, дабы время зря не терять. Вот тут нас и встретили».
Три человека высунулись из-за стены и начали стрелять. Амулеты не позволили пробить защиту, и тогда охранники принялись резать веревку. Пришлось срочно протискиваться в то самое окошко – попадать на корм местным рыбам очень не хотелось. Едва успели.
– Хороши мы с тобой. Хотели насолить негодяю Тадеушу – и так нелепо подставились. Остается лишь надеяться, что Ладе и Буяну повезет больше. Обидно будет преподнести подарок ляхам.
– Никита, пусть токмо попытаются войти! Перестреляем.
Еремеев не сразу понял, что обращаются к нему, поскольку уже начал привыкать к имени Данила.
– Думаешь, они дурни? Три дня еды не дадут – и нам крышка.
«Как ни странно, но рассчитывать приходится на профи, которым нужна лишь моя голова, причем отдельно от тела».
– Никита… – раздался сиплый голос от противоположной стены. – Подойди.