– А это еще что такое, Фанни? – изумился я, поднимаясь.
Она выхватила бумажку у меня из рук.
– Какая-то анонимка. Я нашла ее у себя в почтовом ящике.
Воздух вокруг внезапно сгустился, словно напитавшись плохой энергией. И тут я понял: нам с Максимом угрожала куда более коварная опасность, чем мне казалось.
– Догадываешься, почему это к тебе попало?
Фанни держалась из последних сил: она вся как-то обмякла и едва стояла на ногах. Я не мог взять в толк, почему анонимка попала именно к ней. Ведь Фанни не имела никакого отношения к смерти Алексиса Клемана. Почему неизвестный, который угрожал нам с Максимом, и ее выбрал своей жертвой?
Стараясь быть помягче, я положил руку ей на плечо.
– Фанни, скажи, пожалуйста, ты знаешь, почему к тебе попало это письмо с угрозами?
Она вскинула голову, и я увидел ее лицо – осунувшееся, встревоженное, мертвенно-бледное. Глаза ее пылали огнем.
– Черт возьми, ну конечно, знаю! – выпалила она в ответ.
Теперь уже у меня подкосились ноги.
– Ну и… почему?
– Потому что в стене спортивного зала замурован труп.
4
Я долго не мог выговорить ни слова.
Я плохо владел собой и стоял, точно каменный.
– И давно ты в курсе?
Фанни была словно в нокауте: она как будто отказалась бороться дальше и готова была осесть. В изнеможении она прошептала:
– С самого первого дня.
И вслед за тем рухнула наземь. В буквальном смысле. Она сползла по дверце машины и в слезах повалилась на асфальт. Я кинулся к ней, чтобы помочь подняться на ноги.
– Фанни, ты же никаким боком не связана со смертью Клемана. Это наших рук дело – моих и Максима.
Она подняла глаза и какое-то время смотрела на меня в полной растерянности. А потом, снова ударившись в слезы, села прямо на землю и закрыла лицо руками. В свою очередь я присел рядом с ней на корточки и, ожидая, когда она проревется, разглядывал две наши огромные тени, которые солнце отбрасывало на асфальт. Наконец она утерла глаза тыльной стороной ладони.
– Как это было? – спросила она. – Как он умер?
Деваться было некуда – и я в подробностях рассказал ей, как было дело, посвятив в нашу жуткую тайну. Мне пришлось заново пережить ту трагическую историю, которая навсегда превратила меня в душегуба.
Когда я закончил свой рассказ, она, похоже, угомонилась. Моя исповедь успокоила нас обоих.
– А ты, Фанни, как узнала?
Она поднялась, глубоко вздохнула, закурила новую сигарету и несколько раз затянулась, словно курение помогало ей собрать в кучу давнишние воспоминания.
– В ту памятную субботу 19 декабря, когда разразился буран, я занималась допоздна. Как раз в то время я готовилась к вступительным экзаменам в медицинскую школу и привыкла спать ночью часа четыре. Кажется, я чуть не свихнулась, особенно когда вдруг обнаружила, что у меня нет ни гроша и мне не на что купить еды. А в ту ночь у меня живот подвело так, что я даже не могла уснуть. Недели за три до этого мадам Фабьянски, жена охранника, сжалилась и отдала мне дубликат ключей от кухни и столовой.