Я испугался не на шутку.
– Если он признался тебе, значит, мог рассказать и кому другому. Помнишь, кто его навещал?
– Никто, точно. Его совсем никто не навещал – он даже жаловался. У него было только одно желание: вернуться к себе в Бизерту.
И тут я вспомнил, как Максим мне сказал: Ахмед умер у себя на родине.
– Что он, должно быть, и сделал, – предположил я. – Он вышел из больницы и подался в Тунис…
– …где через несколько недель умер.
И снова у Фанни в кармане зазвонило вызывное устройство, нарушив тишину на безлюдной автостоянке.
– На этот раз мне действительно пора за работу.
– Да, конечно, ступай.
– Свяжись со мной, как только поговоришь с отцом.
Я кивнул и отправился на автостоянку для посетителей. Подойдя к своей машине, я невольно оглянулся назад. Я прошел метров двадцать, а Фанни даже не шелохнулась и все это время провожала меня взглядом. Глядя на нее против света, я заметил, что ее белокурые пряди сверкают, точно нити накала волшебной лампы. Черты ее лица было не разглядеть, как нельзя было определить и ее возраст.
На мгновение-другое в моей памяти возник образ Фанни, какой она была тогда, летом «Голубой бездны». Когда я сам был «не таким, как все мальчишки».
А тем единственным Тома Дегале, который мне нравился.
Где еще чувствуешь себя лучше, чем в семейном кругу? Да где угодно!
Эрве Базен
1
Своими извилистыми дорогами, оливковыми рощами и ровными изгородями район Констанс всегда напоминал мне арабески – причудливые джазовые импровизации. Изящные украшения, повторяясь за каждым поворотом, тем не менее выглядели все богаче и как бы перекликались меж собой, сплетаясь в беспечные пасторальные переливы.
Дорога Сюкетт, где жили мои родители, была обязана своим названием провансальскому слову, означающему бугор или, в более общем смысле, любую возвышенность. Когда-то на этом холме, возвышающемся восточнее Антиба, располагался замок Констанс с прилегающими к нему обширными земельными угодьями. Со временем в замке разместилась клиника, а затем ее отдали под доходный дом. Близлежащие угодья разбили на отдельные земельные участки с виллами. Мои отец с матерью, как и родители Максима, обосновались здесь вскоре после моего рождения, когда современная магистраль представляла собой всего лишь узкую дорожку, пролегающую сквозь густую растительность и практически безлюдную. Помню, например, как мы с братом учились здесь кататься на велосипеде, а местные жители по выходным здесь же играли в шары. Сегодня дорогу расширили, и движение по ней стало довольно плотным. Понятно, ее нельзя было сравнивать с национальным шоссе номер 7, хотя что-то общее между ними, конечно же, было.