Тинейджеры превратили этот дом в свое логово, они устраивали там вечеринки, приходили целоваться или попить пива, да просто чтобы избавиться от контроля взрослых. Том, рыжий парень, который был на два года старше меня, хвастал, что целовался там с Мэй Ласалли и они «дошли до самого конца». Но никто не поверил этому самому большому вруну в округе, потому что никто не заходил в этот дом с тысяча девятьсот семьдесят четвертого года.
По местной легенде, в этом доме с тремя спальнями, вскоре после того как его хозяева уехали из города, стали происходить необъяснимые и жуткие вещи.
В конце шестидесятых Калеб Хогарт, его жена и трое их детей внезапно посреди ночи уехали, а напоследок оставили записку шерифу. В записке говорилось, что они уезжают в Калифорнию и просят его присматривать за их собственностью. С тех пор о них ничего не было слышно, так что по закону дом и земля не могли быть проданы.
Их дом превратился в дом привидений. Там временами находили для себя убежище пьяницы и бродяги, но они никогда не оставались надолго, хотя шериф с помощниками и не думали их выгонять. Старые алкаши, подростки-бунтари и просто воришки пытались растащить мебель и медные светильники, но всегда уходили из этого дома перепуганные насмерть и говорили всем, что видели там призраков, пятна крови на стенах и болтающихся в петле на прогнивших балках покойников. Они слышали жуткие звуки и чувствовали, как чьи-то холодные пальцы ощупывают их лица.
Но самое страшное произошло осенью семьдесят четвертого года.
Миссис Уилбур, бухгалтер из «Рубин и компаньоны», часто выгуливала в том районе своего пуделя. Она жила на Крэкли-Мидоу, недалеко от того заброшенного дома. А еще она навещала на кладбище могилу своего почившего супруга мистера Уилбура, который умер за пять лет до этого.
Однажды она проходила со своим пуделем мимо дома Хогартов. Пудель – его прозвище в истории не сохранилось – вывернулся из ошейника, нырнул в щель в заборе, промчался через двор и исчез из поля зрения миссис Уилбур. Она зашла во двор, позвала своего пуделька, но он не прибежал на зов хозяйки. Потом миссис Уилбур показалось, что он скулит где-то в доме, и она пошла за ним.
Примерно спустя полчаса ее нашел случайный прохожий. Она смогла рассказать о том, что видела и пережила в том доме, только после того как врачи наложили пятнадцать швов на раны, которые покрывали все ее тело, перелили в нее полгаллона крови, наложили гипс на правую ногу, сломанную в трех местах, и смазали мазью распухшие губы и заплывшие от синяков глаза.