. Дежурный еще не совсем освоился и никак не мог открыть замок, когда система меня не опознала как сотрудника. Хорошо еще, что механики далеко уйти не успели — в другом управлении работали. Им позвонили, они пришли и помогли открыть.
— А что, дежурный не мог своим фейсом для открывания воспользоваться? — спросил отставной подполковник, знакомый с этой хитрой системой идентификации.
— Так и следовало сделать. А он начал искать другие способы, типа «взял в руки лом и кувалду, размахнулся и случайно ударил соседа». Мне пришлось ждать.
— Прощаем, — согласился я с обычным для себя великодушием и сразу же хотел приступить к делу. Но Репьев предложил проехать за ним.
У них не стоит на дверях система идентификации, хотя стоят на крыльце видеокамеры, и войти в здание ФСБ проще. Вот насчет того, чтобы выйти, майор скромно промолчал. Но если даже в разведуправлении его задержали на выходе, то чего можно было ждать от ФСБ!
— Все равно при нас не сделают. А долго ждать — обстоятельства не позволяют. Требуется еще много дел срочно сделать, — позволил я себе соврать. Просто я не люблю посещать такие заведения. — Лучше позвони, когда будут результаты. Где-нибудь встретимся.
— Я могу послать заключение с посыльным сразу в уголовный розыск. Доставят Котову. Я же объяснил нашим экспертам, что это просьба начальника городского уголовного розыска. А отпечатки вашего подполковника Пашунина в картотеке есть, как и отпечатки всех сотрудников Следственного комитета.
— Они что, поголовно на подозрении? — поинтересовался Виктор Федорович.
— Нет, — объяснил я. — Просто следователи, как и опера из полиции, часто берут в руки предметы исследования экспертов, и потому, чтобы не вносить путаницу в акты заключения, их отпечатки внесены в картотеку. Раньше, еще при советской власти, такие действия были негласными. Сейчас это делается открыто и, как у нас в стране среди служивых людей полагается, в добровольно-принудительном порядке.
Я сам, честно говоря, узнал об этом только недавно, когда мне сообщили, что сдавать отпечатки пальцев мне не придется, поскольку они уже есть в картотеке МВД, ввиду того что я участвовал в нескольких расследованиях и вынужденно «наследил». Но отставному подполковнику я объяснял это, как естественный атрибут своей новой профессии, причем хорошо мне известный, хотя я не был следователем Следственного комитета или уголовного розыска, не был даже оперативным уполномоченным.
Мы со Скомороховым к тому моменту уже сняли шлемы и могли разговаривать без внутренней связи, недоступной майору ФСБ, который принял от меня документы с разъяснениями, согласно кивнул, открыл дверцу машины и бросил документы на переднее пассажирское сиденье.