Ладони Вайны остановились, прервав свой успокаивающий танец на его спине.
— Ты так говоришь, будто собрался умирать, — сказала Вайна.
— Придется.
Он ощутил, как дрогнули ее пальцы. Что-то капнуло ему на спину. Аргеной понял, что пора прекращать это. Он попытался встать, но Вайна с неожиданной силой толкнула его, заставив лечь обратно.
— Что ты…
— Тихо! — шикнула она на него. — Закуси подушку, сейчас будет очень больно.
Аргеной не успел сказать ни слова. Нежные пальцы Вайны нажали на один из позвонков. Что-то хрустнуло и яростная, нестерпимая боль вспыхнула во всем теле сразу. Аргеной не кричал. Родившийся воином иначе реагирует на боль. Когда белая пелена боли спа́ла, Аргеной увидел покрасневшее, с раскрытым ртом и закатившимися глазами лицо Вайны. Он душил ее, словно тот безумный ревнивец из представления, которое Аргеной видел когда-то давно.
Он опустил девушку, и она отшатнулась, тяжело дыша и растирая руками горло.
— Если я и умру сегодня, то не от рук женщины, — сказал Аргеной. — Такого позора мне не надо.
— Спина, — прохрипела Вайна. — Помогло?
— Что ты… — Аргеной не договорил. Он повел плечами, потом осторожно отклонился назад, нагнулся вперед. Движения выходили легкими, плавными, без малейшего намека на боль. Это чудо так изумило Аргеноя, что он забыл о Вайне и чуть заметно вздрогнул, услышав ее севший голос:
— Ты справишься теперь?
Аргеной привлек девушку к себе резким движением и заглянул в глаза. Она не испугалась, не отпрянула.
— Не смей так делать никогда больше, — сказал он. — Я мог тебя убить.
— Моя жизнь не стоит дороже жизни главнокомандующего Гинопоса, — ответила Вайна.
Кажется, впервые в жизни Аргеной поцеловал девушку утром, после всех ночных развлечений.
— Я дождусь! — шепнула она.
Впервые в жизни Аргеной позволил девушке остаться в своих покоях без присмотра. Направляясь к залу, он пытался вытравить из головы все эти глупые нежные мысли, но то и дело ловил себя на том, что улыбается, думая о Вайне.
Сцена, на которой недавно лилась кровь узоргов, теперь представляла собой арену битвы. Трибуну убрали, как и занавески, за которыми чаще всего готовились к выступлению молодые девушки — зрелище, которое могло собрать полный зал. За исключением казней и поединков, разумеется.
Аргеной взошел на сцену, встреченный тишиной. Толпа не знала, как реагировать на происходящее. Веселит ли Аргеноя предстоящий поединок? Или же он, напротив, испытывает грусть? В одном был уверен каждый: Аргеной не боится. Вообразить главнокомандующего напуганным — непосильная задача для того, кто хоть немного его знал.