— Ты пойдешь там, где мы тебе укажем, — произнес молчун и толкнул Шульгина в спину.
Пришлось подчиниться. Но теперь Шульгин точно знал, на кого он истратит первую пулю — на молчуна! А если потребуется, то вторую — на коренастого. И это решено!
Но все же он не торопился, не мог достать пистолет. Он нервно оглядывался по сторонам, надеясь увидеть людей. Но теперь, в конце мая, редко кто приходил сюда.
Лес становился гуще. Деревья в наступавших сумерках сливались друг с другом. Редкие птичьи голоса лишь подчеркивали глубокую тишину.
Коренастый впереди ловко подныривал под ветки, обходил деревья и пни, не забывая поглядывать на Шульгина. При этом пытался поддерживать светскую беседу.
— А что у вас в Ленинграде еще интересненького?
— Город как город, — сказал Шульгин. — Приезжайте, сами увидите.
— Нам остановиться негде, кто примет?
— У нас и остановитесь. Сами вы из какого города? — спрашивал Шульгин, желая только одного — чтобы поскорее стемнело.
— Издалека. Из Ташкента, слыхал?
— Столица Узбекистана…
«Вот как вышло, — думал он, — хотел спасти золото и помочь Анатолию Дмитриевичу. А теперь, выходит, нужно спасать и самого себя…»
Можно было еще долго разговаривать с коренастым о Ташкенте. Там в блокаду жила мама Шульгина. Ходила в школу, а училась плохо, — скучала по дому и по своей «золотой мамочке Соне», которая осталась в Ленинграде. Но он молчал. Не мог он говорить о матери с этими гадами.
Он расстегнул пуговицу на куртке, пробрался под рубашку и у самого ремня взялся за рукоятку пистолета.
«Сейчас быстро влезу на елку, тогда ничего они со мной не сделают. Буду держать палец на курке, и все. Или вверх стрелять — услышат люди и придут… Они же не просто идут со мной — уводят все глубже в лес… А если стрелять, кто-нибудь обязательно услышит!.. Я должен быть сильнее!»
Сзади раздался громкий шорох — Шульгин обернулся. К нему, сжав обеими руками палку, метнулся молчун. Шульгин отскочил в сторону и выхватил пистолет.
— Стойте! — крикнул он, отступая дальше, чтобы видеть обоих. — Подойдите друг к другу, — приказал он, сдвинув предохранитель и наводя пистолет на молчуна.
Они оба ссутулились, чуть присели и впились глазами в пистолет. Они не торопились подчиниться и стать рядом. Коренастый косил взглядом на ближайшее дерево, собираясь, наверно, прыгнуть за него.
— Считаю до двух. Раз! — крикнул Шульгин. Он вытянул руку с пистолетом вперед и отступил еще на два шага.
Они боком сдвинулись и стали рядом. Молча смотрели на него, словно бы ожидая дальнейших приказаний. В руке у молчуна вздрагивала палка — он перебирал пальцами, будто она жгла руку.