Все жители Уайтчепла не спали и двигались. Ходили слухи среди толпы, и идти стало сложнее.
Аберлейн расталкивал людей, отмахивался от предложений леди — если их можно было так назвать — и грубых возмущений рабочих. Клэр шел за ним, отталкивал пальцы от своих карманов. Пико шагал за ним, и забота со скоростью помогали ему сохранить Клэра от карманников.
«Если бы тут была мисс Бэннон, она бы нашла способ пройти сквозь толпу», — Клэр мысленно скривился. Он не мог забыть о женщине хоть на час?
— Кожаный фартук! — завопил кто-то, и толпа притихла на миг…
Хаос, крики. Клэра понесло с толпой. Пальцы Пико впились в его плечи до боли, а потом его унесло, и Аберлейн пропал.
«Ох, беда».
Его пиджак порвался, нога болела от удара сапога. Где-то вдали вопила механическая лошадь, страх и боль смешивались в реве. Клэр скользил вдоль стены, теплая кровь уже смешивалась с зеленой Коростой на гниющих кирпичах.
Он закашлялся от вони, сверился с картой в голове и пошел вперед. Пико и Аберлейна не было видно. Жижа под его ногами становилась тоньше, он снова огляделся.
Логика сообщила ему, что он был у древних границ Города, его старого сердца. Лондиний раньше был деревней римлян, и ее сожгла дотла ранняя инкарнация Британнии.
Дух острова не любил римлян, но их было много, и они построили себе другой город. Лондиний развивался медленно, страдал от огней и болезни, но не пропадал.
Зеленую грязь Уайтчепла можно было сравнить с ним. Она распространялась, зеленые нити впивались в трещины меж камней. Он следовал за жижей, оставляя шум и давку позади. Между этим местом и улицей Бернер была толпа. Ее никак не пробить, но он мог обойти и подобраться к тому месту с другого угла.
Клэр сверился с картой в голове, огляделся в тумане, понял, что ушел слишком далеко, хотя был переулок, что мог увести его в нужном направлении…
Хлюпанье отвлекло его. Он повернулся, вгляделся в покрывало желтого тумана, зеленая жижа напоминала мох, если такое было возможным. Может, в темном месте из этой жижи выросло бы что-то интересное?
Хлюп. Гудение напоминало Клэру треск, что он слышал много раз рядом с Эммой Бэннон.
Живая магия.
Туман отступил, он шел, ведомый любопытством и подозрением. Туман был жарким и теплым, и Клэр узнал это.
Кровь.
Он понял, что шел тихо, как учил Валентинелли, горечь грозила охватить его. Мак задержался, открывал воспоминания, которые он не хотел видеть, а в темном углу перед ним пригнулся силуэт.
Фонарь сверху был темным, выгорел или стыдился того, что видел Клэр.
Маленькая грязная ладошка женщины в крови лежала у ее бока. Она была пустой, голова отклонилась, седеющие волосы спутались. Белые бедра в темной жидкости были широко раздвинуты. Тонкие длинные пальцы рылись в ее животе, рука с хлюпаньем поднялась.