В день выборов, около 10:00 по московскому времени, Смирнов-младший распахнул окно и, сплюнув на асфальт только что выбитый зуб, крикнул, что бессменный президент должен уйти, а затем несколько раз проскандировал фамилию не допущенного до выборов оппозиционного кандидата. Смирнов-старший в это время елозил по полу, дергая Смирнова-младшего за штанину и шипя: «Сука, сука, сука».
Супруга Смирнова-старшего и мать, соответственно, младшего, воспользовавшись моментом, попыталась ускользнуть на избирательный участок. Она уже сунула ногу в сапог, когда на нее беззвучно прыгнула вооружившаяся зонтом бабушка. Телепередачи и деменция давно убедили бабушку, что избирательные участки придуманы американцами специально для того, чтобы заманивать туда нормальных людей, а возвращать генномодифицированных.
Этажом ниже дралась интеллигентная семья Кацнельсон. Уже облетевшая подъезд новость о том, что на участке продают гречку по двадцать рублей, лишила ряд членов семьи покоя и решимости на выборы не ходить. Впрочем, за дверью их все равно караулила с боевым дуршлагом соседка, все свободное время спасавшая Россию от влияния Кацнельсонов в «Одноклассниках».
К часу дня Смирновы, временно объединив усилия, заперли невменяемую бабушку в стенном шкафу. Хрупкое перемирие нарушил самый младший представитель семейства, анархист Васечка, вышедший на кухню попить и внезапно объявивший, что выборы — это прошмандация. Смирнов-старший принялся гоняться за Васечкой с ремнем, угрожая навсегда отучить юного анархиста от использования незнакомых слов в политических целях. В процессе был разбит телевизор, а из случайно открывшегося шкафа с новыми силами вывалилась бабушка.
Этажом выше девяностолетний Анатолий Евгеньевич насмерть рассорился по телефону со своим другом детства Евгением Анатольевичем, который проживал в израильском доме для престарелых и всей душой был за бессменного президента, в то время как Анатолий Евгеньевич проголосовал за председателя совхоза, потому что это словосочетание напоминало ему о молодости. Кошка Анатолия Евгеньевича долго и с недоумением слушала тихий шамкающий мат.
У подъезда горько плакала студентка Юленька. Молодой муж только что ушел от нее в коммунисты.
Председательница ТСЖ, проведя семейный экзит-полл, вышла на лестничную клетку и публично отреклась от сына, внучки и волнистого попугайчика.
Одинокий алкоголик Семеныч объявил от безысходности бойкот самому себе.