Но однажды губительная притягательность совершенства все-таки подействовала на кроткую О. В обществе очередной незаметной подруги, учительницы истории, кроткая О гуляла по торговому центру, спасаясь от жары в искусственной прохладе. Они заходили в магазины, обещавшие оглушительные скидки на дешевые вещи, сшитые торопливыми желтоватыми ручками. Кроткая О любовно пробегала пальцами по кривому шовчику, вмятине, оставленной пропавшей пайеткой, банту, венчавшему своей нелепостью почти совершенное платье. Она даже купила треснувшую у горлышка вазу — длинную изогнутую стеклянную трубку для тонких и высоких цветов, которые ей никто не дарил.
И вдруг кроткая О и ее подруга одновременно, повинуясь воле незначительного маркетолога Феди, взглянули на витрину магазина сумок. Там были сумки пляжные и сумки зимние, с меховыми хвостиками, сумки вместительные и сумки крохотные, в которые можно было положить разве что мобильный телефон. И над всем этим, вознесенная особой подставочкой, парила самая дорогая сумка, мягкая снаружи и прохладно-скользкая внутри, украшенная, отделанная и простроченная именно там, где это необходимо, и слегка стилизованная под ретро. Возможно, последний пункт оказался решающим для кроткой О, которая ценила устаревшее наравне с дефективным. Она впилась взглядом в идеал из натуральной кожи, чувствуя, что вот-вот сгорит в пламени совершенства, и останется, как в сказке Андерсена, лишь честное и жалкое оловянное сердечко. Или того хуже — она, кроткая О, купит на все имеющиеся деньги, которых, как назло, хватает, эту сумку, и тогда… Что будет «тогда», кроткая О старалась не конкретизировать, но она знала — это будет катастрофа, крушение жизни, самосожжение индийской вдовы, и, кроме того, у нее закончатся деньги, а следующей зарплаты ждать еще долго.
Подруга восторженно щебетала, воспроизводя руками в воздухе контуры сумки и сетуя на то, что идеальный предмет так непоправимо дорог. Совершенство влекло кроткую О, как дачный фонарь влечет пушистых бабочек-совок.
Кроткая О зашла в магазин и нежным, мелодичным голосом, по которому продавцы безошибочно определяют небогатых покупательниц, попросила сумку.
— Какую сумку? — одновременно и учтиво, и пренебрежительно уточнил продавец.
Кроткая О повела его к витрине. Скромная, уютно затененная жизнь дрожала и осыпалась, как вересковый холм при землетрясении.
— Эту, — сказала кроткая О и, собрав оставшиеся силы, заставила свою руку слегка отклониться влево. Рука указала на сумку, лежавшую у подножия совершенства: распродажную, прошлогоднюю, милую, с трогательным сюрпризом внутри — прорехой на подкладке.