— Сын мой, — стараясь сохранить замогильный тон, продолжал отец господина N. — Если тебе не жаль гибнущих на войне темпераментных жителей южных стран, может, ты пожалеешь хотя бы моего будущего внука?
И, не сдержавшись, отец господина N вскочил со стула, хищно спикировал на кровать сына и посвятил его в главную нумерологическую тайну, открытую им уже по прибытии на небеса. Суммы чисел в дате рождения господина N, номере его медицинской карточки, телефона, школы, дома, в котором он жил, паспорта и всех автобусов в районе, а также многочисленные совпадения размеров одежды, обуви и имен окружающих неопровержимо свидетельствовали об одном: господин N управляет Вселенной. И все эти тридцать лет его отец, сидя в раю, проводил вычисления и мучился от стыда за своего пугливого и скромного сына, использовавшего свои феноменальные возможности исключительно для избавления от всего волнительного. Отец господина N был уверен, что сам бы он на его месте развернулся, отменил войны и вылечил человечество от рака и заболеваний, передающихся половым путем. Но, увы, в отношении него Вселенная ограничилась большой машиной с суровым бампером, посланной в мистически удачный момент.
— И что же мне делать? — почтительно выслушав родителя, спросил господин N.
— Захоти! — взревел родитель. — Захоти свернуть горы, прославиться, объездить мир, получить прекраснейших женщин и внимание прессы!
Господин N на мгновение задумался. И затем впервые за 34 года решительность исказила черты его лица.
— Но папа, — сказал он. — Так мне гораздо спокойней.
Призрак потерял дар речи, в гневе достал из серванта несколько хрустальных бокалов, разбил их об стену, выругался страшным голосом и вернулся в рай, предварительно стерев из небольшой памяти своего сына все, что успел наговорить, поскольку знать свою судьбу, как известно, неприлично. На небесах ему сделали выговор и строжайше запретили впредь заниматься поисками совпадений в числах, чему он с радостью подчинился.
А господин N, проснувшись, помнил лишь, что ему приснилось что-то неприятное и пугающее. На протяжении всей дальнейшей жизни сны ему больше не снились — ни цветные, ни черно-белые, в существование которых упорно верят некоторые люди. Житейские треволнения и впредь обходили его стороной, падая на голову кому-то еще, и даже жена, мучимая отсутствием детей, ушла от него к другому. По прихоти господина N, о которой он так никогда и не узнал, этим другим оказался водитель того самого цементовоза, врезавшегося в трамвай. Водитель любил рассказывать об этой аварии до самой старости, умалчивая о том, что в момент столкновения от страха и неожиданности чуть не откусил себе язык.