Мне смешно. Полагаю, юная иностранка во Франции недавно, и в голове у нее — готовые стереотипы. Вместо оправдания заявляю: «Я — француз». — «Дело не в этом», — резко замечает она, помолчав.
Она говорит по-французски с легким очаровательным акцентом. Ее звучный голос и внешность андрогина напоминают мне актрису Джейн Франк. Мне нравится Джейн Франк. Я хожу на все ее фильмы. Увы, как говорит «господин» Джинн, дело не в этом.
Еще некоторое время мы продолжаем изучать друг друга. Смеркается. Пытаясь скрыть смущение, спрашиваю: «Так в чем же дело?»
Джинн, очевидно, впервые расслабляется, и на ее губах появляется прелестная улыбка Джейн. «Вам нужно будет остаться незамеченным в толпе».
У меня большое же лешие ответить ей улыбкой, добавив еще и комплимент. Не осмеливаюсь: она — начальник. Удовлетворяюсь самозащитой: «Я — не верзила». На самом деле во мне метр восемьдесят, да и она не маленькая.
Она просит меня подойти. Делаю пять шагов по направлению к ней. Вблизи ее лицо необычно бледно, неподвижно, как у восковой куклы. Даже страшно подходить ближе. Не свожу глаз с ее рта.
«Еще», — говорит она. На этот раз сомнений нет — она не двигает губами, когда разговаривает. Делаю еще один шаг и кладу ей руку на грудь.
Не женщина и не мужчина. Передо мной — пластмассовый манекен из витрины модного магазина. В темноте я обознался. Красивая улыбка Джейн Франк — плод моего собственного воображения.
«Дотроньтесь еще, если вам так уж нравится», — иронично звучит завораживающий голос «господина» Джинн, подчеркивая нелепость моего положения. Откуда этот голос? Звук раздается, по-видимому, не из самого манекена, а из динамика, спрятанного где-то поблизости.
Итак, за мной наблюдает некий невидимка. Очень неприятно. Ощущение неловкости, нависшей опасности и собственной вины. Вполне возможно, что девушка, разговаривающая со мной, находится за много километров отсюда и разглядывает меня, как насекомое в лупу, на экране монитора. Уверен, она смеется надо мной.
«В конце центрального прохода — лестница, — слышится голос. — Вам надо подняться на третий этаж. Дальше ступенек нет». С облегчением покидаю безжизненную куклу и радостно следую инструкциям.
Дойдя до второго этажа, вижу, что лестница там кончается. Этаж, который во Франции называют вторым, в Америке считается третьим. Моя версия подтверждается — Джинн живет не во Франции.
Теперь я — на каком-то просторном чердаке, очень похожем на нижний этаж: те же мутные стекла, те же проходы между грудами разнообразных предметов. Становится чуть-чуть светлее.