— Кот, что происходит? — немедленно последовал вопрос Грача.
— Наблюдателей немецких обстрелял. Искал их, и вот рассмотрел. Пусть людей пошлют, тела проверить. Я не промазал.
Тот отдал несколько приказов своим особистам, и мы пошли на посадку. А там произошла катастрофа, стойка шасси сложилось, и взрывая гнущимися лопастями землю, мой «Миг» сломав крыло, скапотировал. Конец машине. Я видел, что тут её не восстановить. Лично я бы смог, но как я это объясню? Так что придётся только пожалеть о потере. Народу сразу набежало множество, общими усилиями подняли самолёт, и я выпал вниз головой на подставленные руки, расстегнув ремни безопасности. Дальше расстегнув парашют, отбросив его в сторону, я взял протянутую трость и фуражку, которые также выпали из кабины. Фуражка имела три пулевых пробоины, трость расщеплена в двух местах. Все в шоке ходили вокруг моего истребителя. Ладно те повреждения, полученные при неудачной посадке, так ещё пулевых пробоин сосчитать никак не могли. Больше пятидесяти были в кабине, фонарь во многих местах прострелян, а я целый, лишь матерюсь и отряхиваю от пыли. Кто-то бога вспоминал, кто-то что-то про везение говорил, но в одном склонялись все, я чертовски везучий сукин сын, раз смог из такого боя выйти без единой царапинки. Уже подтвердили шестерых сбитых мной. А тут ещё и врач пристал, мол, после такой посадки, я точно не мог обойтись без травм, а из-за стресса их не чувствую. Срочно на осмотр. Еле отбился, подтвердив свою врачебную квалификацию, так что обошлись лишь вопросами и ощупываниями, но тот всё же не хотя подтвердил, что я действительно в порядке. А это точно чудо.
Закинув на плечо парашют, я похромал к землянкам, где размещался штаб, больше у меня имущества не осталось, а от самолёта одни обломки. В это время «Яки», на посадку заходили, и механики принимили машины, убирая их в укрытия. Работали все споро. В штабе меня похвалили, шесть сбиты, все подтверждены, на земле свидетелей хватало, уже звонили, лично комфронта наблюдал за боем, переживая, когда один наш против десятерых «мессеров». Всё же это что-то с чем-то, это не безоружные высотники гонять, ну и посочувствовали моему горю. Многие не раз безлошадными становились и знали, что это такое. Дальше пошло оформлении бумаг, уже позвонили в Горький, сообщили о трагедии, мол, отправят меня наземным транспортом, потому как попутного борта на сегодня нет. Тут особист зашёл, он изучал тела что нашли в том месте что я обстреливал, подтвердив, чужаки, не наши, похоже действительно немцы. Шифроблокнот цел, разбираются. Всё что нужно я получил, в этот раз прощание более скомканное было, два часа назад оно как-то не так завершилось, машина уже ждала, и устроившись в кабине, я велел водителю начать движение. И да, свою трость и фуражку, прострелянные, я подарил полку, они теперь в столовой на видном месте висели. Мы не успели и на пары километров отъехать, как остановились и выйдя наружу наблюдали как два десятка штурмовиков «Хеншель» вбиваю полк и штаб корпуса в землю. Остановить их было некому, кроме нескольких зениток, активно бьющим по ним.