Многие из них тогда не могли не вспомнить Ачанский городок, под которым они также потерпели поражение от хабаровского войска. Вторая крупная неудача еще раз убедила маньчжурское командование в прочности русских оборонительных сооружений, непреклонности их защитников, которые, по отзывам неприятеля, «были храбры как тигры и искусны в стрельбе».
Позже, анализируя сражения под Ачанским и Кумарским острожками, маньчжурские военные специалисты признают, что «прежде, когда русские построили в Учжала деревянный город (имеется в виду Ачанский городок) и жили в нем, нингутаский фудутун Хайсэ напал на них, но потерпел неудачу. Впоследствии русские воздвигли еще город в устье реки Кумары, и Минъаньдали атаковал его, но не взял. С этих пор русские придают большое значение деревянным городам и считают, что могут сидеть в них без опасения»[65].
Потеряв надежду взять Кумарский городок приступом, маньчжурское командование отдало приказ о его правильной осаде. Враги порубили и сожгли русские дощаники, отрезав казакам речной путь к отступлению. Свой лагерь они расположили в 450 саженях, окружив городок плотным кольцом и обстреливая его днем и ночью пушечными ядрами и зажигательными снарядами. Таким путем враг рассчитывал задушить защитников голодом и принудить их к сдаче. Но продовольствие кончилось не только у осажденных, а и у осаждающих. Маньчжурские базы были за сотни верст от места военных действий, а подвоз продовольствия неприятель организовать не смог. 4 апреля, простояв у Кумарского острога ровно 3 недели, так ничего и не добившись, Минъаньдали отдал приказ об отступлении. Перед уходом маньчжуры «пометали в воду порох и верховые огненные заряды», а тяжелую куячную одежду (панцири) сожгли[66].
На поле боя хабаровцы собрали 730 пушечных ядер, несколько сотен стрел, десятки огненных зарядов. Войсковым мастерам снова предстояло переплавлять трофейный металл в ядра для своих пушек. Но войсковой порох и свинец были на исходе. К концу подошел продовольственный запас, и питаться приходилось «с великою нужою».
Из Кумарского острога Степанов отправил в Якутск подробную отписку о зимовке и сражении, образцы трофейных пищалей, стрел с огненными зарядами и надписями, оговорив, что надписей прочесть не сумел никто. Хабаровцы просили якутского воеводу прислать подкрепление, а также бумагу, «чтобы было на чем ясашные книги писать».
На протяжении 1655–1658 гг. освоение русскими Амура и его притоков продолжалось. В июле 1655 г., разделив отряд, Онуфрий Степанов одновременно собирал ясак на Сунгари и Уссури. Летом 1655 и зимой 1656 г. была собрана самая большая ясачная казна — 95 сороков 24 соболя, 62 шубы собольи, «а в них 23 сорока 39 пластин собольих», 56 пластин лисьих, 3 лисицы красные, 2 лисицы черные, 2 лисицы бурые и выдры.