Был расспрошен в Сибирском приказе и Хабаров. Трубецкой и Протопопов признавали его заслугу в присоединении Приамурья, справедливо решив, что большое дело, сделанное им, не может идти ни в какое сравнение с теми мелочами, к которым Зиновьев сознательно пытался привлечь их внимание.
Одержав победу в главном вопросе, Хабаров подал на Зиновьева жалобу, обвиняя его в издевательстве и «мучительстве», вымогательстве взяток и присвоении его имущества. К челобитной Хабаров приложил «роспись животов» на сумму в 1500 руб., пограбленных у него Зиновьевым. Следствие было поручено боярину кн. Григорию Семеновичу Куракину, а оценка мягкой рухляди — купцу гостиной сотни Афанасию Гусельникову и целовальнику суконной сотни Нестору Парфенову Шапошникову.
Большой выдержки стоило Хабарову, «став перед судьями, искати, отвечати вежливо и смирно, и не шумно и невежливых слов не говорити», когда Зиновьев начал отрицать на суде неоспоримые факты издевательства над ним с целью вымогательства имущества. Правда, Зиновьев сознался, что не один раз бил землепроходца, заметив, что имел на это «основание»: Хабаров хотел против него бунтовать и подбивал на это других. Что касается взяток, то, по словам Зиновьева, Хабаров ему их давал «добровольно», откупаясь от поездки в Москву.
Жалоба Хабарова и вина Зиновьева были настолько очевидны, что суд довольно скоро разобрался в сути дела и уже 13 июня 1655 г. вынес приговор: в действиях Зиновьева по отношению к Хабарову усмотреть злоупотребление служебным положением и намерение обобрать и оклеветать землепроходца. Но поскольку в служебной карьере Зиновьева такой случай произошел впервые, суд ограничился вынесением в его адрес предупреждения, что «если он, Дмитрий, и впредь, будучи у государева дела, учнет делать также, то ему быть в смертной казни»[62].
Что касается имущества, отнятого у Хабарова, то Зиновьев его должен был вернуть. В опечатанной в Енисейске и привезенной в Москву «коробье», по оценке Афанасия Гусельникова «с товарыщи», оказалось мехов на сумму в 2416 руб. 15 алтын 2 деньги. Из них меха, отнятые у Хабарова, со слов последнего, оценивались в 1500 руб. При разборе меховой казны Хабаров опознал своей рухляди только на 964 руб. Остальную Зиновьев успел куда-то «разметать», еще не доезжая до Енисейска. Однако Зиновьев признал право Хабарова только на поношенные вещи. Стоимость мехов и меховых изделий, возвращенных им Хабарову по суду, составила всего 562 руб. Некоторые из них Зиновьев возвращал Хабарову уже не в том виде, в каком он их взял: из одеяла лисьего он успел сшить шубу, а из собольих хвостов — ферези (мужское длинное платье с длинными рукавами без воротника и пояса). Полученные по суду меха Ерофей Павлович в тот же день отнес окольничему Соковнину, должником которого он был.