С фактом переселения дючеров в Маньчжурию Онуфрий Степанов впервые столкнулся, выясняя сведения о судьбе посланников Третьяка Чечигина и его товарищей, которых должны были проводить до маньчжурских рубежей дючерские князьцы Ортока и Есюня. Как выяснилось от очевидцев, в обстановке угроз, запугивания и сгона населения со стороны маньчжуров дючерские князьцы не рискнули показать свое расположение к русским, «вести богдойскому царю про посланников не дали» и убили Третьяка Чечигина, Василия Панфилова, Ивана Шипулина, Василия Иванова и Томила Васильева у себя в улусе. Грамота, отправленная с ними к царю Шамшакану (императору Шуньчжи), так и не была доставлена по назначению.
Хабаровцы, прибывшие в улус, уже не нашли князьцов на старом месте, потому что к тому времени они были угнаны в Маньчжурию. Но в пустых юртах казаки обнаружили «тех служивых людей государевых посланников убитых… многие признаки:…зипунные и штанные и рубашечные и чулочные и сапожные и вершенные обрески, да их же убитых нашли котлы и топоры и сковоротку, и нож и от лядунок наконешники и от натрусок обойки, и от поясов пряжи и запряжники и наконешники и выбойки от пологу, и заболташи пулешные…»[63].
Летом 1654 г. Онуфрий Степанов в одной из отписок сообщал, что хлеба на Амуре теперь стало мало, «потому что которые иноземцы жили по Амуру, и тем иноземцам богдойский царь хлеба сеять не велел, а им, иноземцам, велел сойти к себе на Наун, а иные многие даурские люди на Наун сошли по его велению». Через некоторое время он снова писал в Сибирский приказ, что не нашел на Сунгари дючеров, ранее вносивших государю ясак, потому что «иноземцов, даурских и дючерских людей, богдойский царь велел свести с Великия реки Амура и с низу Шунгала (Сунгари. — Г. Л.) в свою Богдойскую землю… а житья их и юрты богдойский князец Сергудай (Шархуда. — Г. Л.) сожег и до конца разорил. И по улусам, где были пашни, и те улусы пусты и выжжены и севов нет, хлеба не сеяно нигде нисколько»[64].
Убийство Чечигина и его товарищей, сведения о появлении в устье Сунгари войска, насильственный угон населения показывали, что зима 1654–1655 гг. будет очень тяжелой.
Как сказано выше, Зиновьев приказал Онуфрию Степанову к зиме поставить 3 острога и «засесть в них до государева указа». Однако, сообразуясь со своими возможностями и внешнеполитической обстановкой, Степанов не мог разделить войско. Этим бы он оказал маньчжурам большую услугу, дав им возможность по частям разбить отряд. Кроме того, для обороны трех острожков у Степанова не было соответствующего военного наряда — пушек и пищалей. Наряд из одной медной полковой большой пушки и двух пушек малых железных, полученный еще в 1650 г. Хабаровым, так и не был пополнен ни единым стволом до конца пребывания Степанова на Амуре.