А между тем делать-то нечего, в жизни знак вычитания — один из главенствующих, был человек — и нет его. Лей слезы — не лей, скули — не скули, печалься — не печалься, а поделать ничего не поделаешь: люди уходят, освободившиеся места занимают другие.
Через два года Кузнецов прилетел по делам в Нальчик, оттуда поехал в Баксанское ущелье, а потом дня на три-четыре завернул в Терскол: надо было малость отдышаться от бесконечных дел, от командировки, прийти в норму, послушать собственное сердце, на людей посмотреть, поразмышлять немного.
Погода стояла весенняя, какая-то радостная, с голосистыми ручьями и теньканьем пичуг — то самое состояние природы, которое делает человека хмельным, угрюмого превращает в весельчака, нытика — в неунывающего непоседу, злобного — в добряка; состояние духа в такие дни бывает под стать природе, возвышенным, поэтическим.
Да и праздник весенний, подходящий для возвышенного состояния души подоспел — Восьмое марта. Все повалили на гору Чегет, на верхотуру, автобусы с туристами приехали даже из Пятигорска, из Минеральных Вод — всем было интересно, что станут вытворять на мартовском карнавале горнолыжники. Горнолыжники постарались, устроили состязания, выставили две команды — «пельмешек» и «худышек». Инструктор первой команды — он же, естественно, и капитан — был полным, как пельмень, с лоснящимися розовыми щеками, украшенными глубокими девичьими ямочками, инструктор второй команды — жилистый, тонкий, как ствол дерева, тянущийся к свету, на лице распустились двумя черными цветками огромные глаза, которые, честно говоря, должны были достаться какой-нибудь женщине, зато нос был настоящим мужским, горбатым, с сизым помороженным налетом, смотрел вбок, придавая лицу владельца драчливое выражение.
Чего только не вытворяли «пельмешки» и «худышки»! Быстрехонько расставили вешки с красными флажками — маркировка трассы — и пошли, и пошли изголяться. Кто быстрее проедет между вешками на одной лыжине, кто скорее, одолеет расстояние, пардон, задом; в следующий заход — то же самое, только с повязкой на глазах, потом на трассе появились две составные «коровы» — в каждую корову входило по шесть человек. Лыжников накрыли попоной, к попонам пришили по карикатурной рогатой и ушастой морде, одна голова была синяя, другая красная, «коровам» дали старт, и они поехали с горы вниз.
Хохотали так, что над Эльбрусом даже поднялось густое белое облако — видать, от сотрясения воздуха там хлопнулась лавина.
По трассе вихрем носилась ведьма в рваной юбке, с помелом, зажатом между коленями, крикливая, лихая, с седыми патлами, выбивающимися из-под старого платка. Ведьма сверкала очами, дергала «коров» за хвосты, одну даже завалила набок, потом загребла ведром снег и обсыпала им толпу зрителей. Ведьма веселилась.